Предательство. Последние дни 2011 года

— Нет, Мария Григорьевна, надо было раньше мне сказать. Вышел приказ, вышел не вчера. Теперь только один путь — надо устроиться на работу, отработать несколько лет, только после этого можно будет восстановиться. Таков закон.

Лишь однажды за весь вечер Сергей Георгиевич не выдержал и упрекнул Наташу:

— Не понимаю, блестяще поступить в финансовую академию, самостоятельно и без репетиторов, и так бездарно из нее вылететь.

* * *

— Сергей Георгиевич, должен объяснить, почему я напросился на встречу с Вами, — начал разговор Олег Борисович. — Я читаю некоторый прогноз предстоящих событий в нашем обществе. Обратил внимание на то, что многие вопросы Вы рассматривали в своей книге «Мифы и реальность нового порядка». Хочу кое-что использовать, если не возражаете. Решил переговорить с автором. Учитывая, что времени, как всегда, не хватает, попросил Вас приехать. Извините, что не я сам приехал к Вам.

— Нет проблем. Рад встрече, надеюсь, беседа доставит удовольствие, — искренне сказал Сергей Георгиевич. — Мне льстит, что мнение профессионалов Вы проверяете на дилетанте.

— Не прибедняйтесь. Не обязательно быть художником, чтобы разбираться в живописи.

Олег Борисович удовлетворенно улыбнулся, глубоко вдохнул и медленно-медленно выдохнул, расслабился, отпил глоток коньяка.

— Сергей Георгиевич, в конце прошлого года Вы говорили о своих планах, но книгу «Мифы и реальность нового порядка» не собирались писать. Что-нибудь произошло такое, что привело Вас к необходимости ее написания?

— И да, и нет. Однозначной или большой причины не было. Так, мелочи, но они выстраивались в определенную последовательность событий. А эта последовательность и подвигнула меня на написание книги.

Сергей Георгиевич допил кофе, потом резко повернулся к Олегу Борисовичу, проницательно посмотрел на него. В его взгляде, выражении лица была некая незащищенность творческого человека.

— Вы, я надеюсь, понимаете, что я пишу не для всемирной славы. Это мне чуждо. Я пишу для одного читателя. Просто хочется, чтобы мой внук, когда станет взрослым, прочитав эту книгу, сделал бы выводы, оценил, что его дед был живым человеком, который думал, анализировал и пытался понять жизнь общества. Вот и все.

— Вы так любите его?

Сергей Георгиевич ничего не ответил. Легкая улыбка, которая промелькнула на лице, обо всем сказала.

— Дело не в любви, я умею быть и строгим. Надеюсь, что он будет думающим человеком, для которого будет важно не только знать свои корни, но и представлять предков через их мысли и восприятия окружающего мира. Очень надеюсь, что он избежит всеобщего оболванивания.

— С таким подходом дела, я думаю, ему это не угрожает.

— Хотелось бы в это верить. Но маховик всемирного оболванивания населения запущен. Избежать его давления слишком трудно. Много высококлассных специалистов — от сотрудников Голливуда и гламурных журналов до деятелей отечественного образования и шоу-бизнеса — вовлечены в это дело. Я уже не говорю о желтой прессе во всех странах. Оболванивание — элемент управления мировой элиты — применяется повсеместно.

— Соглашусь с Вами. Оболванивание населения входит в планы мировой элиты. Формируются примитивные исполнители — рабочие, инженеры и даже ученые, которым нужны только развлечения и относительно сытая жизнь. Без лишнего мыслительного аппарата, точнее без политики в голове и жизни! Таким населением легко управлять.

— У Евгения Евтушенко есть замечательное высказывание: «Лишь тот, кто мыслит — тот народ! Все остальное — население», — заметил Сергей Георгиевич.

Олег Борисович кивнул в знак согласия. Разговор неожиданно прервался. Опасение за будущее, страх жить среди населения, а не среди народа, не способствовали разговору.

* * *

— Вы куда? — задала вопрос женщина в форме офицера полиции.