Предательство. Последние дни 2011 года

— Вот, налогоплательщики будут оплачивать эти суммы, а кое-кто решил свои проблемы, кое-кто крупно заработал.

— И тех, кто осуществил это, надо судить?

— Точно, — согласился Сергей Георгиевич. — Судить надо тех, кто организовал и авансировал. И в этот список попали бы бывший президент США Джордж Буш-младший и Дик Чейни за вторжение в Ирак. Сами вооружали, ничего не видели, а когда понадобилось, стали искать оружие массового поражения, которого не было. Захватили нефтяные ресурсы, развалили страну, привели к власти марионеток, коррупционеров. Погубили людей в сотни, тысячи раз больше, чем Саддам Хусейн за все годы своего правления. Кто несет ответственность за уничтоженную страну, сирот?

— Американские военные многих погубили. Когда они столкнулись с серьезным сопротивлением в Ираке, когда в городах стали подбивать хваленые американские танки старыми советскими гранатометами, выпущенными лет сорок назад, они не задумываясь применили бомбы с белым фосфором, — сообщил Олег Борисович.

— Как их не судить? Ведь применение бомб с белым фосфором запрещено по международным соглашениям.

— А кто будет судить? — поинтересовался Олег Борисович. — Гаагский международный трибунал?

— Не будем говорить о карманных трибуналах, которым придали видимость независимости. Но история с бомбами всплыла? Всплыла, и не думаю, что руководство США и Пентагона горело желанием поделиться с мировой общественностью сенсационной новостью: мы успешно применили против населения бомбы с белым фосфором.

— Должен сказать, что информация просочилась, но не получила должного освещения — крупные мировые СМИ промолчали или опубликовали ее так, что никто не заметил.

— Мы все время отвлекаемся, и я не могу закончить тему. Позвольте, я поставлю точку в этом вопросе, — предложил Сергей Георгиевич. — Ясно, что за все платят простые люди, которые не принимают никакого участия в принятии важнейших решений.

— Не могу согласиться, — возразил Олег Борисович. — Народ избирает президента, парламент, сенат или конгресс и передает им право действовать от своего имени.

— Но в лучшем случае им передают такое право тридцать процентов населения.

— Каким образом?

— А я считаю тех, кто не принял участие в голосовании, и тех, кто был против. Обычно это составляет шестьдесят-семьдесят процентов. Получается, что представитель меньшинства решает вводить войска, бомбить или выбрасывать огромные суммы на сомнительные проекты. Надо учесть, что и среди самого меньшинства могут быть противники. Вот и набегает в лучшем случае процентов тридцать сторонников решения власти.

— И поэтому в книге Вы предлагаете проведение референдумов по всем важным вопросам?

— Да. Сошлюсь на опыт Швейцарии. Там очень часто проводят референдумы и в этом не видят ничего сложного, зато есть четкое понимание мнения народа. А в условиях Интернета электронные референдумы можно проводить хоть ежедневно.

— Это при условии, что каждый избиратель имеет доступ к Интернету и решена проблема посторонних в систему голосования, включая подмену голосов, — отметил недостатки предложенного решения Олег Борисович.

— А я не говорю, что завтра все должно функционировать. Я только определил цели, направления. Надо ставить и решать технические задачи, чтобы в ближайшее время использовать итоги референдумов для принятия решения.

— Вы не считаете, что в таком случае политики теряют определенную долю своей значимости? — спросил Олег Борисович.

— Возможно, но я не вижу в этом ничего плохого. Политики уже много чего натворили. Пора их спускать с небес на землю, вернуть к основе жизни.

— Какой?

— Они «слуги народа» и реально такими должны стать. Потерянная доля их значимости повышает значимость народа, а политикам добавится ответственность — ответственность за принимаемые решения, которые будут под пристальным вниманием.

— Надо полагать, что все это относится и к нашим политикам? — предположил Олег Борисович.

— Естественно. У нас отсутствие ответственности перед народом особенно чувствуется, а механизмы принимаемых решений скрыты от народа семью печатями.

* * *

— Что делаешь? — спросила Татьяна Александровна, заглянув в кабинет мужа.

— Смеюсь.

— Что-то не похоже. Странно смеешься.

— У нас такая жизнь, странная. Особенно когда делаешь выводы, — заключил Сергей Георгиевич.

— Может быть, пойдем ужинать, а ты расскажешь, почему беззвучно смеешься, — предложила Татьяна Александровна.

— Не бойся, в моем случае психушкой не пахнет, — предупредил Сергей Георгиевич.

— Тогда точно надо будет поесть.