Предательство Тристана

Автомобиль завелся сразу же. Меткалф вывел машину из-под навеса и проехал по дорожке к главным железным воротам, которые, естественно, были заперты. Пришлось остановиться. В темноте обрисовалось несколько немецких овчарок и доберманов, они глядели на автомобиль, и их глаза светились желтым. Они стояли неподалеку, некоторые собаки негромко, предостерегающе рычали. Очевидно, они не могли сообразить, что им делать, поскольку они узнали автомобиль, но в нем сидел незнакомый человек. Но если Меткалф выйдет из автомобиля, чтобы открыть ворота – даже если предположить, что ему удастся отпереть замок, – собаки сразу же по запаху узнают в нем нарушителя и набросятся на него. Даже если ему удастся отбиться, пустив в ход оружие, шум встревожит слуг, возможно, разбудит и самого фон Шюсслера.

Собаки начали окружать автомобиль; они удивленно поскуливали и негромко рычали. Легко было понять, что они озадачены присутствием неизвестного им водителя в знакомом автомобиле. Их было пять, нет, уже шесть, все они стояли в напряженных позах, и у каждой глаза светились неистовой злобой.

Меткалф угодил в патовое положение. В любой момент одна из собак могла начать лаять, за ней забрешут остальные, и все обитатели поместья фон Шюсслера вскочат на ноги. Чтобы отпереть и открыть ворота, ему необходимо выйти из автомобиля. Похоже, что никакого выхода не имелось, а часы между тем тикали. График был составлен, и теперь уже ничего не изменить. Тратить время впустую никак нельзя!

Вдруг он заметил уголком глаза серебряный отблеск.

В маленьком зажиме на приборной панели покоилась тоненькая металлическая трубочка. Меткалф вынул ее, поднес к глазам: это был свисток.

Свисток для собак.

Он не забыл увиденное несколькими часами раньше, как шофер пользовался этим самым свистком, чтобы отозвать собак. Поднеся трубочку к губам, он с силой дунул, но извлек лишь чуть слышное шипение выходящего воздуха; свисток испускал звуки на частоте, улавливаемой только собаками.

И рычание вдруг прекратилось. Собаки отступили от автомобиля на добрых два десятка шагов и покорно уселись.

Меткалф осторожно открыл дверь автомобиля, на всякий случай зажав в левой руке свисток. Собаки не пошевелились. Он вылез, подошел к воротам и с величайшим облегчением увидел торчащий в замке большой железный ключ. Открыть замок отмычкой не составило бы для него труда, но все же так ему удалось сберечь пять минут.

А лишних минут у него не было.

Руководствуясь картой Берлина, которой его снабдил Чип Нолан, Меткалф ехал с максимальной скоростью, на которую мог решиться, не опасаясь привлечь внимание Ordnungspolizei.

По дороге он мысленно анализировал меры, об осуществлении которых договорился с Корки и с Кундровым. Обычно невозмутимый Корки был неподдельно удивлен, слышав голос Меткалфа по прямому проводу из Берлина.

– О боже! Мой мальчик, откуда вы звоните? Из личного кабинета фюрера? – воскликнул он. На слова Меткалфа насчет самолета он ответил долгим молчанием. Меткалф ожидал, что Коркоран выдвинет множество возражений против его плана, но, к его немалому удивлению, старик ничего подобного не сделал. Он даже не стал жаловаться на то, что его разбудили среди ночи.

Он высказал только одно соображение:

– Стивен, это совсем не то что вызвать такси. Я понятия не имею, какая там погода, какая видимость. – Престарелый мастер шпионского дела на несколько минут положил трубку, а вернувшись, сказал: – «Лайзандер» сейчас вылетит с истребительной авиабазы КВФ в Тангмере на побережье Английского канала и будет на месте около 3:00 утра. Вы даже представить себе не можете, какие препоны я был вынужден устранить, чтобы обеспечить вам самолет. – Он назвал точное местоположение посадочной площадки и быстро процитировал полученные от авиаторов инструкции.

Как только он повесил трубку, Меткалф набрал номер телефона-автомата, который ему назвал Кундров. Они говорили не более минуты; оба хорошо знали, что им следует делать.

– Сейчас я буду звонить в Москву, – сказал Кундров. – Но как только это сделаю, изменить уже ничего не удастся. Обратного хода не будет.

Добравшись до места посадки самолета, Меткалф изрядно удивился. Корки в общих чертах описал ему местность, но все равно увиденное впечатляло. Киностудия оказалась обширным комплексом зданий, выстроенных в форме подковы вокруг большого открытого поля, покрытого пожухлой травой. В центре находилось огромное бетонное, похожее на ангар здание с крышей из рифленого железа, а по бокам располагалось множество более мелких кирпичных построек. Из многочисленных дымоходов поднимались дымки. Вокруг зданий во множестве валялись топливные баки и ненужные бочки. Это больше всего походило на какое-то промышленное предприятие, являясь, очевидно, гигантским заводом боеприпасов.

Но на самом деле это была декорация. Лишь центральное здание было настоящим; все остальные строения создавались из досок, фанеры и полотнищ брезента. Топливные баки и бочки тоже, скорее всего, являлись муляжами.