Предательство Тристана

В следующее мгновение ему в глаза бросилась одна мелкая деталь, на которую кто-нибудь другой вряд ли обратил бы внимание. Это был яркий отблеск утреннего света на полированной верхней крышке его прекрасного буфета красного дерева.

Сегодня утром там красовался внушительный слой пыли – нет, это было уже вчера утром. Немолодая дама, уроженка Прованса, два раза в неделю убиравшая у него, должна была прийти только завтра, а в этой старой квартире пыль накапливалась очень быстро. Сам Меткалф, конечно же, никогда не вытирал ее. Ее вытер кто-то посторонний и сделал это, несомненно, чтобы устранить все следы обыска.

Здесь кто-то был, теперь он знал это наверняка.

Но зачем? В Париже нацисты, как правило, не забирались украдкой в квартиры. Это был совершенно не их стиль. Если они проводили повальные обыски в поисках преступников, скажем, беглых английских солдат, то почти всегда делали это среди ночи, но всегда в открытую. И всегда придавали своим действиям видимость законности. Показывали ордера со всеми полагающимися печатями и подписями.

Но в таком случае кто же к нему забрался?

И еще… Возможно ли, что злоумышленник все еще находится здесь?

Меткалфу еще никогда не приходилось убивать. Он в совершенстве владел оружием с детских лет, когда ежегодно проводил несколько месяцев на estancia в las pampas[32]. На ферме в Виргинии, где он проходил подготовку, его натаскивали в использовании различных способов убийства людей. Но ему еще ни разу не представлялась возможность застрелить человека, и он не испытывал ни малейшего нетерпения в ожидании такого случая.

Однако сейчас, похоже, ему предстояло сделать именно это.

Но он должен действовать с величайшей осторожностью. Даже если некто, проникший в его квартиру, все еще находится тут, нельзя стрелять, если только не станет угрожать прямая опасность жизни. Слишком много вопросов тогда возникло бы. А если убитый окажется немцем, его будут допрашивать очень серьезно и, скорее всего, с пристрастием. И его «крышу» сдует ко всем чертям.

Дверь спальни оказалась закрытой, и это была еще одна улика. Он всегда оставлял ее открытой. Он жил один, и поэтому у него просто не было никаких разумных причин закрывать дверь в спальню. Всякие мелочи, несущественные, незаметные привычки – из них складывалась норма, мозаика повседневной жизни. А теперь эта мозаика была разрушена.

Подкравшись к двери, Стивен остановился и слушал целую минуту, не раздастся ли шорох, не скрипнет ли паркет под ногой чужого, не знающего, куда не следует ступать. Но не уловил ни звука.

Стоя сбоку от двери, он повернул ручку и медленно потянул дверь, позволив ей распахнуться настежь. Его сердце лихорадочно колотилось, он смотрел в гостиную, ожидая, что освещение изменится, что упавшая тень выдаст движение врага, даже надеясь на это.

Затем он шагнул вперед и пристально осмотрел комнату, подолгу вглядываясь в те места, где было возможно затаиться, удостоверяясь, что там никого нет. Только теперь он вынул из кобуры оружие.

Внезапно он шагнул в комнату, держа пистолет на изготовку, и скомандовал по-французски:

– Arret!

Резко повернулся в одну, затем в другую сторону, одновременно снимая пистолет с предохранителя, взводя затвор.

В комнате было пусто.

Сейчас тут никого не было. Он был почти уверен в этом. Он не ощущал присутствия злоумышленника. Однако он, все так же держа пистолет на изготовку, поворачиваясь из стороны в сторону, продвигался вдоль стены, пока не добрался до двери, за которой находилась маленькая библиотека.

Дверь была открыта, как он оставил ее, уходя. Библиотека – на самом деле просто вторая гостиная, поменьше первой, где стоял письменный стол и кресло, а вдоль стен – книжные шкафы, – была пуста. Он ясно видел каждый дюйм этой комнаты, здесь не было никаких скрытых от взгляда углов.

Но он не мог полагаться на случай. Он побежал на кухню, рывком распахнул двустворчатую дверь, вскочил внутрь, держа перед собой пистолет. Кухня тоже оказалась пустой.

Он осмотрел все места, где можно было бы спрятаться, – столовую, кладовую, большой платяной шкаф, каморку, где находились принадлежности для уборки, ванную, уборную – и убедился, что нигде нет ни души.

После этого он позволил себе немного расслабиться. Кроме него, в квартире никого не было. Он чувствовал себя немного по-дурацки, но знал, что ему нельзя полагаться на волю случая.

Вернувшись в гостиную, Стивен обнаружил еще одну малозаметную перемену. Бутылка драгоценного коньяка «Деламэн резерв де ла фамий гран шампань коньяк», обычно стоявшая этикеткой наружу, была повернута этикеткой внутрь. Бутылку передвигали.

Он открыл сигаретницу черного дерева и увидел, что сигареты, лежавшие в два слоя, тоже перекладывали. Промежуток в верхнем ряду был между третьей и четвертой справа, а теперь оказался между пятой и шестой. Кто-то вынимал сигареты, рассчитывая найти что-то под ними. Что? Документы? Ключи? Он ничего там не прятал, но незваный гость этого не знал.