Предательство. Утраченная история жизни Иисуса Христа

— При нас нет этого тела. Как нет и доказательств, что мы его украли. Или тебе приказано арестовать нас в отсутствие улик?

Если Пилат собирался целиком следовать букве закона, то тело было бы единственным доказательством, подтверждающим вину. Если же его нет…

Центурион холодно взглянул на Йосефа. Продолжало темнеть, лошади начали разбредаться по саду. Двое солдат отправились, чтобы привести их. Йосеф услышал звон сбруи, солдаты вели лошадей обратно.

— У нас нет доказательств, что совершено какое-либо преступление! — выходя из себя, рявкнул центурион. — Поехали в Иерусалим, доложим префекту обо всем.

— Передайте Луцию Понтию мои наилучшие пожелания, — слегка обиженным тоном сказал Йосеф.

Центурион мрачно посмотрел на него и махнул рукой солдатам. Те сели на лошадей и поскакали по извилистой дороге, ведущей к главному тракту. От копыт лошадей поднялась пыль.

Когда они скрылись из виду, ноги Йосефа окончательно отказались слушаться и он тяжело сел на землю. Тит опустился на колени прямо перед ним. В его глазах Йосеф увидел множество вопросов, на которые у него не было ответа.

— Солдаты ждали тебя здесь? — спросил Йосеф Тита.

— Да.

— Как такое могло случиться?

Тит поежился.

— Я не уверен, хозяин, но… по дороге сюда на окраине Эммауса я встретил двух учеников равви.[97]

— Кого?

— Клеопу и Кифу.[98]

Йосеф обвел рассеянным взглядом сад, привязанную к дереву вьючную лошадь, тело, лежащее на земле.

— Ты видел, чтобы они говорили с римлянами?

— Нет, но откуда бы они тогда тут взялись?

Йосеф прислушался к биению своего сердца. Оно все так же колотилось о ребра, будто не чувствуя, что опасность миновала.

— Не знаю, — пробормотал он.

Этим утром, семнадцатого нисана, людям впервые с начала праздников было позволено покидать свои дома. Марьям, должно быть, нашла гробницу пустующей и побежала к апостолам, чтобы рассказать им об этом. Почему же Кифа и Клеопа не в Ерушалаиме, не утешают безутешную паству? Там же больше сотни людей.

— Возможно, начались волнения и им пришлось уйти из города, — сказал Йосеф.

Но он и сам не очень в это верил.

Тит огляделся.

— А где Омывающийся на рассвете? Я не видел, чтобы он приехал с тобой.

— Я оставил его поодаль. Подозреваю, он заметил солдат и предположил, что случилось самое худшее. Он и его братья, должно быть, сбежали.

Тит презрительно сжал губы. Он всегда подозревал Матью в трусости, но сейчас сдержался и не высказал это вслух.

Йосеф заставил себя дышать глубже, надеясь, что это поможет ему успокоиться. Посмотрел на тело Дисмаса. Его не покидало ощущение крайнего изумления.

— Я не понимаю, — недоуменно сказал Тит. — Я думал, что мы…

— Я тоже.

Тит резко выдохнул.

— Что ж, тогда нам надо что-то делать с Дисмасом. Мы не можем оставить его здесь, на растерзание диким животным.

— Давай похороним его и отправимся дальше.

— Куда?

Йосеф провел пальцами по перепачканным волосам.

— Тела заворачивала в ткань Марьям. Она единственная, кто знает правду.

Глава 39

Идя следом за молодым монахом, которого звали Альбион, епископ Меридий двигался по некогда прекрасному граду Иерусалиму. Мальчишке лет пятнадцать, у него светло-карие глаза и короткие волосы песочного цвета. Потрепанное коричневое одеяние выглядит так, будто его только что откопали на помойке. Меридий с отвращением оглядел его. Макарию, епископу Иерусалимскому, следовало бы получше следить за этим. Он учит юношу соблюдать обет бедности? Или самоотречения? Как бы то ни было, но такая одежда совершенно не согласуется с политикой престижа веры, которую проводит Рим. Кто же станет обращаться в веру, думая, что для этого надо стать оборванцем?

Они широким шагом шли по вымощенной каменными плитами улице, ведущей на вершину холма. Меридий продолжал осматривать город. Впечатляющее зрелище. Разрушения, причиненные ему Десятым легионом во время Иудейских войн 66 и 132 годов, заметны и по сей день. По приказу императора руины на Храмовой горе были оставлены в неприкосновенности. Повсюду были видны остатки лагерей, разбитых легионерами, и мерзкие языческие храмы, возведенные по приказу императора Адриана. Храм Юпитера на Храмовой горе и храм Афродиты на месте Распятия. Верх храма Афродиты был виден с того места, где они сейчас шли.

После разгрома восстания 135 года, которое возглавлял Шимон Бар Кохба, Десятый легион находился в Иерусалиме почти два столетия. Главным занятием легионеров было изготовление глиняных кирпичей, которые тут же обжигали в специально выложенных печах. Потребность в кирпиче в Римской империи была огромна. Каждый кирпич был помечен эмблемой Десятого легиона и буквами LEG X.

Меридий вместе с юношей взошли на вершину холма и оказались в густом облаке пыли. Меридий вынул из кармана платок и прикрыл нос, а затем тщательно осмотрел огромный котлован.

Только Рим с его могуществом и властью мог организовать такое — засыпать землей целую долину, выровняв рельеф местности. И сейчас лишь мощь Рима могла решить новую задачу: вернуть все в первоначальное состояние.