Предательство. Утраченная история жизни Иисуса Христа

Напряженное лицо Кира обмякло, его глаза расширились и наполнились слезами истинной веры. Несколько мгновений он не мог вымолвить ни слова.

— Правда?

— Абсолютная. Пойди посмотри. У тебя это займет пару мгновений, а я пока посторожу вход.

Кир колебался. Он очень хотел войти внутрь, но не был уверен, что имеет право оставить свой пост.

— Давай иди, — добавила Калай, махнув рукой.

Скривившись, Кир повиновался и быстро залез в гробницу.

Внутри слышались голоса, исполненные благоговения и убежденности. Спустя несколько мгновений кто-то едва слышно заплакал. Похоже, Варнава. Заратан издал низкий горловой звук и тоже расплакался.

Калай вынула из-за пояса кинжал и сделала пару шагов дальше в глубь ущелья. Оказавшись в тени, она прислонилась к скале. Луна уже почти зашла за горизонт, и на востоке забрезжил солнечный свет, окрашивая небо в серо-синий цвет.

Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Что за дураки эти мужчины! Несколько имен, нацарапанных на камне, — и они будто на части рассыпались.

Хотя имена весьма любопытные, призналась она сама себе.

Она задумалась. Что, если все монахи решат, что этот оссуарий и есть Жемчужина? Завернут его в тряпки и увезут отсюда, чтобы поставить на алтарь в новом монастыре, который они создадут? Или откроют оссуарий и разберут скелет по косточкам, объявив их реликвиями? Эта мысль повергла ее в ужас, до дурноты. Она сделала еще пару шагов в глубь ущелья.

Прямо перед ней со скалы скатилась куча камешков. Калай запрокинула голову, чтобы разглядеть край утеса, возвышающийся над ней. Наверное, сильный порыв ветра сбросил их сверху… но ее пронзил до костей хорошо знакомый страх. Как будто она услышала звук шагов в комнате, в которой никого не должно быть.

Она обернулась, чтобы получше вглядеться в темноту ущелья. Ничего. Нигде.

И вдруг… раздался шелест металла по коже, и что-то серебристо блеснуло.

Калай инстинктивно крутанулась на месте, сделав взмах кинжалом снизу вверх, навстречу опускающемуся лезвию меча. Удар меча был столь силен, что кинжал вылетел из ее руки и упал на землю. Руку пронзила боль. Она лихорадочно схватилась за рукоятку бронзового кинжала, торчавшего у нее за поясом, и припала к земле.

Обходя ее стороной, Лука расхохотался.

— Ты должна была понимать, что я приду за тобой, — проговорил он.

При луне его светлые волосы свинцово поблескивали. Широкий нос тоже блестел, видимо от пота.

— Надеюсь, ты подготовилась к этому.

Калай бросилась на него, делая выпад кинжалом.

Лука парировал удар, плашмя ударив мечом по ее руке. Кинжал выпал и улетел в темноту. На лице Луки заиграла кровожадная усмешка.

Она побежала по ущелью, пригибаясь, ее сердце колотилось все сильнее. Сзади слышался хруст гравия под его сапогами. Она пыталась понять, пыталась…

Она уже была готова закричать, когда ее рот резко закрыли ладонью. Лука дернул ее за голову назад, и его мускулистая рука обвила ее шею.

— Тише, красавица. Не сопротивляйся. Иначе я позабочусь, чтобы твои друзья умерли очень медленно.

Он заткнул ей рот кляпом и стянул веревкой руки за спиной, а потом принялся связывать ноги за лодыжки. Калай мельком глянула в сторону скальной стены, ожидая, когда же Кир выйдет из гробницы.

— Хорошая девочка, — прошипел Лука, затягивая веревки с такой силой, что они впились в ее тело, как ржавые ножи.

Затем он заставил ее встать на ноги и идти вперед по ущелью. Там, спрятанная в тени, стояла лошадь. К тому времени, когда Луке наконец удалось взвалить ее на лошадь, она уже едва могла дышать. Сев в седло, Лука толкнул животное коленями, и лошадь поскакала по ущелью, переходя с шага на рысь.

Калай услышала стук лошадиных копыт. Лошади. Много. Скачут быстро.

Извернувшись, она посмотрела назад.

Из Навозных ворот выехали всадники — две декурии солдат и с десяток человек в монашеских одеяниях.

Дернув повод, Лука заставил лошадь свернуть в высохшее русло, уходящее в сторону от ущелья.

Выгнувшись, Калай попыталась закричать, чтобы привлечь внимание. Может, она сможет хоть ненадолго отвлечь солдат, чтобы хватило времени…

Лука с силой ударил ее кулаком по шее, так что она едва не потеряла сознание.

— Даже не пытайся! — злобно прошептал он, наклонившись к ней. — Твои друзья обречены. А тебе лучше позаботиться о себе самой. Подумай, что ты можешь сделать, чтобы я забыл о том, что случилось в Леонтополисе.

Калай задрожала и закрыла глаза.

Глава 51

Заратан сполз по стене и сел на выступе скалы рядом с одним из неподписанных оссуариев. Кир и Варнава разговаривали, время от времени бережно касаясь оссуария, на котором было написано «Иешуа бар Йосеф».[107] Последние полчаса трое мужчин находились в таком состоянии, будто удостоились откровения свыше. Такое же благословенное состояние Заратан испытывал, когда всю ночь проводил в молитве, но сейчас оно было даже еще сильнее: несказанный свет и умиротворение, которого он не ощущал никогда в жизни.

Он огляделся. Они еще раз осмотрели оссуарии вместе с Киром, и Заратан запомнил все эти имена. Такое ощущение, будто он лично узнал этих давно умерших святых людей.