Предательство. Утраченная история жизни Иисуса Христа

— Он долгое время скитался, но не теперь, — ответил мужчина, внимательно разглядывая каждого из них, словно решая, можно ли им доверять.

Очевидно, эти трое изнуренных дорогой монахов и женщина не могут представлять угрозы, решил он.

— Он живет в двух-трех часах пути на юг отсюда. Зависит от того, как быстро вы поедете, — сказал он. — Там неподалеку скала, как столб, и две кучи камней. Настоящий мужской символ, если вы меня понимаете. Когда увидите, сразу узнаете. А там будут видны и пещеры.

Закончив говорить, мужчина снова повернулся в сторону дома.

— Благодарю тебя. Да пребудет с тобой благословение Господне, — сказал Варнава.

Подняв руку в ответ, мужчина вернулся к двери дома и вошел внутрь. Там горел свет и слышался детский смех.

— А что в этом свитке? — спросил Заратан.

— Шутка для старого друга. Ничего особенного. Теперь нам надо спешить, — сказал Варнава, взваливая на плечи мешок с книгами и дергая за повод лошадь. — Если до нас сегодня о нем уже спрашивали, то может оказаться, что ему грозит опасность.

Он снова дернул за повод, но лошадь никак не хотела отрываться от питья. Наконец, сделав еще пару глотков, она повиновалась.

Кир взял за повод вторую лошадь и направился к воротам следом за Варнавой. Заратан быстро пошел за ними.

Калай в последний раз оглядела освещенные дома, предаваясь воспоминаниям о тех временах, когда жила в семье. В глубине души, в самом глухом ее тайнике, она услышала голос младшего брата, смех матери…

— Калай, — позвал ее Кир. — Уходим.

— Да, уже иду, — сказала она, вставая.

Глава 25

Магдиэль

— Хозяин! Хозяин, прости, но тебе надо вставать.

Почувствовав руку на своем плече, я с трудом открываю глаза и вижу Тита. Краткий миг восторга…

«Мне это снится. Нет, точно, мне это снится».

— Что случилось?

Я сбрасываю одеяло и вскакиваю, тяжело дыша.

— Только что прибыл посыльный. Первосвященник Каиафа вызывает тебя к себе домой на экстренное собрание Совета семидесяти одного.

За всю историю такое экстренное собрание было проведено лишь однажды. Сто лет назад. Первосвященник Шимон бен Шетах собрал его тогда, и в результате за один день восемьдесят ведьм были казнены через повешение. Чрезвычайное собрание Совета назначалось лишь по вопросам государственной важности, тогда, когда требовалось спасать народ Израиля.[69]

— Зачем? Что случилось?

— Равви арестовали.

Покрывшись холодным потом и едва не дрожа, я стягиваю через голову ночную рубашку и спешно надеваю свое самое лучшее одеяние из крашенного в синий цвет льна.

— Кто арестовал Иешуа? Синедрион или римляне?

— Римляне. По всей вероятности, равви послал Иуду Сикария, чтобы известить префекта, где его можно найти, префект послал декурию во главе с трибуном, чтобы арестовать равви за государственную измену, но перед этим…

— Измену?! — кричу я, не веря своим ушам. — Невозможно. Подстрекательство — ладно, но не измена.

— Обвинение гласит — «государственная измена», хозяин. Перед тем как послать солдат, префект известил Каиафу. Первосвященник умолял префекта позволить нескольким стражникам Храма отправиться вместе с римскими солдатами и уговорил его. Посыльный сказал, что Каиафе также разрешили забрать равви к себе домой на одну ночь. Не знаю, как Пилат согласился на это.