Предательство в Крондоре

— Линия смерти, — усмехнулся Джеймс. — Если ты дерешься по эту сторону, это никого не волнует. Но если по другую, так тут же отправишься на принудительные работы.

Они въехали в портовую часть.

— Мне нравится город, в котором тебе четко, без лишних сантиментов, дают понять, как обстоят дела, — заметил Джеймс.

Горат обменялся взглядами с Оуином и пожал плечами.

— Почему она называется «линия смерти»? — решил он уточнить.

— В прошлом, когда королевские солдаты ловили после комендантского часа кого-то не на той стороне, его сразу вешали.

Они проехали по темным улочкам, уставленным с двух сторон высокими складскими зданиями, и пересекли еще одну довольно широкую улицу, запруженную фургонами и тележками с товарами. Вскоре перед ними предстало пространство гавани с хаотично разбросанными доками и причалами, иногда каменными, но в основном деревянными, и снующими туда-сюда маленькими лодками. Прекрасный обзор открывался путникам с одного из высоких утесов, которыми Силденская гавань была защищена от суровых зимних бурь.

Джеймс без ошибки нашел дорогу к докам, а там указал товарищам на таверну, над которой висела вывеска, сооруженная из окрашенного в белый цвет старого корабельного якоря. Из конюшни, прилепившейся сбоку к таверне, навстречу гостям выбежал неряшливо одетый мальчик.

— Дай им воды и сена и почисти хорошенько, — велел Джеймс, спрыгнув с лошади. Мальчик кивнул, и Джеймс продолжил: — И скажи всем, кому это интересно, что я сочту большой любезностью, если наши лошади будут на месте завтра утром. — При этом он подал какой-то знак большим пальцем, и мальчик слегка кивнул.

— Что ты сделал? — поинтересовался Оуин.

— Довел кое-какие сведения до нужных ушей, — объяснил Джеймс, когда они входили в таверну «Якорь».

— Я имел в виду тот жест.

— Так я дал мальчику понять, что заслуживаю внимания.

Общий зал был грязноватым и темным. Джеймс оглядел посетителей: моряки и докеры, наемники, поджидающие отхода какого-нибудь корабля, продажные женщины и традиционный набор головорезов и воров. Джеймс провел спутников к столику в глубине.

— Будем ждать, — коротко бросил он.

— Чего? — недовольно спросил Горат.

— Пока не появится нужный человек.

— И долго? — осторожно поинтересовался Оуин.

— В этой дыре? День, в крайнем случае два.

— Вы, люди, — Горат покачал головой, — живете как… животные.

— Здесь не так уж плохо, Горат, — пожал плечами Джеймс. — Гораздо лучше некоторых мест, которые я называл домом.

— Странно слышать такое от человека, который служит у принца своей расы, — удивился Горат.

— Да, но это правда, — развел руками Джеймс. — У меня появился уникальный шанс изменить свое положение.

— У меня как раз наоборот, — признался Горат. — Я был вождем клана, членом совета и считался одним из лидеров среди моих людей. А теперь сижу в грязной таверне рядом с врагом.

— Я никого не считаю врагом, пока он не причинит вреда мне или близким мне людям, — покачал головой Джеймс.

— Могу поверить, сквайр, — отозвался Горат, — хотя у меня возникает странное ощущение, когда я говорю это. Но вот что касается твоих соплеменников…

— Я никогда и не говорил от лица большинства соплеменников, — заметил Джеймс. — И если ты обратил внимание, мы гораздо больше времени заняты тем, что убиваем друг друга, а не тем, чтобы осложнять жизнь северных народов.

Внезапно Горат рассмеялся, и смех этот поразил и Оуина, и Джеймса своей музыкальностью и глубоким тоном.

— Что смешного? — вздернул брови Оуин.

— Просто подумал. — Улыбка Гората угасла. — Если бы вы с большим успехом убивали друг друга, мне не пришлось бы разыскивать этого пса-убийцу Делехана.

Джеймс невольно вспомнил о том, что необходимо распутать клубок тайн и выяснить, кто за всем этим стоит. Пока его не оставляло убеждение, что Кроулер — кем бы он ни был — мог представлять проблему для пересмешников, принца Аруты и других дворян, которых он донимал, но его участие в планах Делехана было случайным, а не запланированным.

Было очевидно, что ночные ястребы работают либо с Кроулером, либо с моррелом, либо с обоими. Что действительно беспокоило Джеймса, так это мысль, что они могли опять быть заложниками пантатианских змеелюдей, и сквайр решил обсудить этот вопрос с Горатом, только не в этом людном месте.

Барменша, тучная женщина, наверное бывшая шлюха, которая уже не могла зарабатывать на жизнь с помощью своей внешности, подошла к ним и, взглянув с подозрением на Гората, поинтересовалась, чего желают посетители. Джеймс заказал эль, и толстуха удалилась, а он вернулся к своим размышлениям.

Во всем этом был замешан кто-то еще — тот, кто спровоцировал все эти беспорядки в Королевстве. Кто именно — вот что занимало Джеймса больше всего. Припомнив все, что рассказывал Горат, он осторожно начал:

— Много бы я отдал, чтобы побольше узнать о тех, кого ты называешь «Шестеро»…