Предательство в Неаполе

Луиза обещает мне не покупать ничего вызывающего, хотя тут же добавляет, что меня удивят вещи, какие окажутся мне к лицу. Я морщусь.

— Не беспокойся, — говорит она, — я крупный специалист в этом деле.

Поначалу я отказываюсь даже заходить в магазины. Качество товаров, выставленных в витринах, было прекрасным, но все-таки я не очень мог представить, как буду носить их. Одежду я люблю и, когда нахожу что-то приличное, время от времени трачу побольше, чем следовало бы. Но здесь ничего дешевле двухсот фунтов не было, а для подарка это слишком. Луиза предупреждала, чтобы я не смотрел на ценники, что все дорого, но я все равно смотрел. Только и остается: согласиться и успокоиться. В конце концов я поддаюсь на уговоры зайти в магазин под названием «Дольче и Габбана».

С глубоко сосредоточенным видом Луиза выбирает из брюк, висящих на вешалке, несколько пар, которые, по ее мнению, мне стоит примерить, прикладывает их ко мне и отступает на шаг, чтобы разглядеть получше. Выбор быстро сокращается с трех пар до одной.

— Вот, — говорит она. — Что скажешь?

Брюки легкие, из хлопка, темно-серые, свободные, не обуженные, немного даже расширяющиеся. Поменять на них джинсы — все равно как одеться в воздух. Меня поражает, насколько они мне по фигуре, их покрой, да просто их совершенство. В новых брюках даже в старой своей футболке я кажусь другим человеком.

— Как они тебе? — доносится голос Луизы.

— Хорошо, — говорю я, стесняясь выйти из примерочной кабинки.

— Мне можно войти? — И не успеваю я ответить, как она уже входит, распахнув дверку точеными пальчиками. — Ого, смотрятся отлично! Лучше, чем я думала. Впрочем, не будем принимать скоропалительных решений…

— Ты шутишь! Да лучше этих мне ни за что не найти.

— Джим, мы только-только начали выбирать.

— Луиза, пожалуйста. Больше мне ничего не нужно.

Мы идем дальше, заглядывая повсюду, куда манит Луизу любопытство. Чаще всего я позволяю ей только приложить ко мне очередную вещь, но понемногу становлюсь послушнее и соглашаюсь померить кое-что. У «Версаче» Луиза отбирает костюм, пошитый из материи, напоминающей обои в спальне моих родителей, которые украшал ужасающий узор «рай на рассвете». Я потрясен: на мне этот костюм вовсе не выглядит смехотворным. Даже мелькает мысль: было бы у меня куда в нем ходить да толика лишних денег, может, я бы и сам подумал, а не купить ли костюмчик-то. На самом деле единственное, что меня останавливает, — вдруг возникшая в сознании картинка: я одет в этот костюм и лежу в гробу. Луиза от костюма без ума, но соглашается с тем, что нам нужно что-нибудь попрактичнее. Наконец находим — у «Армани» — сорочку, белую, облегающую (по словам Луизы, она выгодно подчеркивает мою фигуру), воздушную и прохладную, хотя и пошита из плотной ткани с почти неразличимым рисунком наподобие бриллиантовой огранки. Стоит где-то около 250 фунтов, такое доступно только толстосумам. Я воинственно отбрыкиваюсь, однако собственное тщеславие сбивает с меня пыл.

— Как-то очень стыдно будет благодарить Алессандро, если он узнает, во что обошелся ему такой подарок, — говорю я.

— Он может себе это позволить. И вообще он коммунист. Перераспределение богатств и всякое такое…

— Не думаю, что они это имели в виду.

— В общем-то тебе незачем и упоминать о подарке. Ему все равно будет неинтересно.

— Так не поблагодарить — грубо получится.

— Ладно, как знаешь.

Потратив час, мы возвращаемся (я знал, что именно так и будет) и покупаем брюки, которые я примерил первыми. Луиза ни за что не хочет сказать мне, сколько они стоят. Я готов прямо тут же облачиться в обновку, но Луиза просит подождать до вечера.

— До вечера? — недоуменно переспрашиваю я.

— Алессандро попросил пригласить тебя на ужин.

— Я не могу, — говорю я извиняющимся тоном.

Мы только-только вышли из магазина, у каждого в руках по пакету.

— Почему? — спрашивает Луиза.

— Должен кое с кем встретиться.

Новость Луизу явно расстраивает, и она грустно замечает:

— Хорошо, что ты встречаешься с людьми. — Потом, как будто ей только что в голову пришло, спрашивает: — Это не девушка, а?

— Девушка. Очень красивая. Но слишком молода для меня.

В голубых глазах Луизы появляется холод. Надо подбодрить ее. Ты, мол, по-прежнему моя девушка номер раз или что-то не менее нелепое. С другой стороны, она ведь замужем, а Джованна и впрямь слишком молода для меня: так к чему мне стараться? И потом, это даже не свидание. Переговоры на высшем уровне. Видели ли меня подсудимые? А их семейства? Если да, то чем это мне грозит? За последние пару дней страху у меня, может, и поубавилось, но слов Джованны я забыть не в силах: «Люди хотят знать, кто ты такой», — как и ее открытого предостережения больше в суде не показываться.

— Это просто так, одна… познакомились в кафе рядом с моим пансионом. Я ведь все вечера провожу один, Луиза.

Если ее это и трогает, то виду она не показывает. Мы входим на главную площадь. Луиза садится за пустой столик и просит официанта дать меню.

— Я проголодалась. Обед за твой счет.

— Луиза, не ребячься.

— Ты не голоден?

— Я хочу во всем разобраться.

— Не в чем разбираться.