Предавая любовь (СИ)

Боднув его в бок, я удобно устроилась и положила голову ему на бедро. Значит, Брок Ламертан моя пара. Что ж, осталось понять, чем меня нюхал Штерн и почему я ему поверила?

«А почему не поверить? Он вскружил мне голову, рассказал о нашей истинности и о том, что самка всегда истинность чувствует меньше, чем самец. Кто бы не поверил? Ведь все так говорят. Другое дело, когда прошла влюбленность, остался только страх. Но я даже не подумала включить голову».

Заворчав, я тяжело вздохнула. И тут же вздохнула еще раз. У меня вообще теперь не особо богатый спектр выражения эмоций.

— Перевернуть страничку? Сейчас. Ты так ко мне принюхиваешься, Тиль. Клянусь, я очень чистый.

Оказывается волко-собаки умеют смеяться.

— Если это смех, то я рад. Мы прорвемся, Тиль. Я не дам тебе раствориться в глубинах звериного разума, — тихо сказал Брок. — Только не тебе. Смотри, кстати, какие я тебе аксесуары заказал. Уже завтра утром будут здесь.

И когда он, закончив свои дела, направился к постели, я потрусила за ним. Есть в зверином облике свои плюсы — можно прижаться к сильному, мужскому телу и сделать вид, что так и надо.

— Спокойной ночи, Тиль.

В ответ у меня вырвалось что-то вроде «уау». Тяжелая ладонь Брока нашла пристанище на моей холке, и я уплыла в спокойный, безмятежный сон. А вдруг утром я проснусь человеком?

Не вдруг. Пора бы уже привыкнуть, что моя жизнь «вдруг» преподносит только неприятности, а все прочее приходится зарабатывать долгим и тяжким трудом. Тот, кто считает, что фотографироваться не тяжкий труд, просто не пробовал сидеть под пышущими жаром лампами, софтбоксами и прочими пыточными аксессуарами.

Сквозь сон я отметила визит курьера с прибамбасами для меня и уплыла обратно в дремоту. Раз человеком не стала, значит и вставать не обязана.

Сильная рука схватила меня за заднюю лапу и потащила из-под одеяла.

—      Просыпайся, Тиль. Идем чистить зубы. И не смотри на меня как на идиота, — усмехнулся Ламертан, — та самая знакомая написала — вести себя так, будто ты человек. Так что вперед, шевели шерстью!

Вкус зубной пасты мне не нравился никогда. Слишком насыщенный, слишком ментоловый. Но та же паста, только на звериную пасть — и вовсе смертоубийство.

—      Не вертись, Тиль. Нет, не вытирайся об меня! Ладно, хорошо, эта футболка мне никогда не нравилась.

«Мне нравятся все твои футболки», — мысленно вздохнула я.

—      Тиль? Мне показалось, или ты... — Брок как-то неуверенно пожал плечами, — или тебе нравятся мои футболки?

«Показалось», — я максимально старательно подумала эту мысль. И Ламертан широко улыбнулся:

—      Ясно, ну, показалось, так показалось. Тиль, ты хоть понимаешь, что это значит?

«Магия?»

—      Нет, скрытые резервы твоего организма. Понять бы еще, с чего вдруг это произошло.

Кто-то затрезвонил во входную дверь.

—      Тиль, ты — собака, поняла? — Ламертан выразительно посмотрел мне в глаза. — Оборотень тебя за своего не опознает, по крайней мере, знакомую не опознал никто.

Я торжественно кивнула, еще оттерлась мордой об футболку Брока и соскочила с табуретки. Что делают собаки, когда в дверь кто-то ломится? Правильно, идут посмотреть, кто там такой наглый.

И вчера, и сегодня утром я чуть ли не плакала из-за своей излишней «шерстистости». Но опознав за дверью Штерна, порадовалась. И удивилась. Его запах — сто процентов его — был... отвратительным. Омерзительная вонь, от которой хотелось чихать. Клянусь, будь я человеком, у меня бы глаза заслезились! Хотя, будь я человеком, ничего бы почуять не удалось.

—      Доброе утро. Где Ордвича потерял? Много наболтал? — Ламертан пустил Штерна в квартиру. — Спрашивать, как ты меня нашел, не буду.

—      Почему? — Эверард жадно принюхивался и обшаривал взглядом маленькую квартирку.

—      Потому что камеры зафиксировали волка, и мне на смартфон упала смска. По запаху шел? Отличный навык.

—      Где Тиль?

—      В безопасном месте, — спокойно ответил Ламертан. — У меня есть друзья, способные ее защитить.

—      Я сам способен защитить свою женщину. Твою псину тошнит?

А я просто пыталась откашляться. Густой запах забивался в ноздри и мешал нормально дышать.

—      Иди на подоконник, девочка, — Ламертан пригладил мою распушившуюся шерсть. — Ты же любишь там сидеть.

Люблю, очень люблю. Но я еще не настолько освоилась со своим новым телом, чтобы с первого раза так высоко прыгнуть.

Уложив морду на подоконник я тоненько заскулила.

—      Вот ленивица, — рассмеялся Брок и, подойдя, легко поднял меня на подоконник. — Как прошло твое интервью?

—      Пустили газ. Журналист в больнице, я — в бегах. Мы должны съездить за Тиль. Она должна быть рядом, Ламертан. Разделяться — глупо.

—      Глупо — подставлять беззащитную девушку, — покачал головой Брок.

Штерн зарычал и в два шага подошел к Броку.

—      Послушай, человек, эта самка — моя. И только я решаю, что и как с ней делать.