Предавая любовь (СИ)

По счастью, Киара была в сознании. Мы подхватили ее под руки, вывели в зал, показали валяющиеся полотенца, стол с шампанским и полное отсутствие персонала.

— Я сейчас разберусь, — скрипнула зубами Киара.

— А не надо нам твоего «разберусь», — покачала я головой. — Забирай своих куриц и проваливайте. Потом будете с Виком разбираться. На камерах все есть: стоило Лайре уехать к врачу, как твои «идеальные сотрудницы» исчезли в курилке всем составам. И насрать, что вот-вот начнут приезжать гости, пресса. Зачем? Начальства ведь нет.

— Идеальные сотрудницы? — с прекрасным чувством момента вступил Лир.

— Это у них в прайсе, — охотно ответила я.

— Я поняла. А ты та еще сучка, да? Далеко пойдешь.

— Куда бы она ни пошла, рядом будут друзья, — усмехнулся Лир и приобнял меня за плечи. — И если придет пора пить в подсобке дешевый коньяк, то нас там будет как минимум двое.

— Трое, — хриплый голос Брока раздался из-за спины.

Лихо развернувшись, я повисла на шее своего любимого. И совсем не удивилась, когда Лир заключил нас с Броком в свои объятия. И мы так и остались стоять.

— Мы здорово поволновались, — проникновенно сказал Лир Броку. — Ты уж пожалей нас. Или не нас, а Тиль.

— Уже пожалел, — серьезно ответил Брок. — Это было мое последнее задание. Теперь я пенсионер.

— А как пенсия? — заинтересовалась я.

— Если лет десять не будем снимать с карты, то можно приобрести небольшой остров, — расхохотался Брок и отпустил меня.

Лир разжал руки и отвернулся, чтобы мы не увидели его слез. Конечно, это не удалось скрыть. Но ни Брок, ни я не собирались ковырять кровящие раны. У Лира глаза уже несколько дней на мокром месте, так что не стоит его слезы приписывать исключительно возвращению Ламертана.

— И кого ты собираешься вызвать нам на замену? — подала голос Киара.

— А никого, — широко улыбнулась я. — У меня свои взгляды на правильное оформление.

Мы с Лиром стояли на входе и встречали гостей. С тщательно дозированной горечью, мы сообщали, что на выставке нет лишних людей. Что великий Алеззи не любил толпу и чтобы почтить его память мы отказались даже от персонала.

— Мы должны отдать дань его памяти, — низким голосом говорил Лир.

— Это самое меньшее, что мы можем для него сделать, - вторила ему я.

Гости ходили между стендов, рассматривали фото и негромко переговаривались. Это была беспрецедентная выставка — выставка внутри рабочих помещений модного фотоагентства. А в самом конце были выставлены последние работы Алеззи, та самая фотосессия. С которой началось мое счастье и его смерть. И я не могу сказать, что смогла бы хоть что-то изменить. Увы, никто другой не мог выполнить эту работу. Алеззи был королем фотовспышки и только он мог качнуть маятник общественного мнения. Пусть ты будешь счастлив в своем новом рождении, мой славный друг.

Брок, узнав про Лайру, послал Вику поздравительную смс и скинул несколько адресов. Когда я спросила, что там, мой любимый загадочно усмехнулся и ушел к Лиру — того атаковало сразу несколько пираний. Эти хищницы видели, что фотограф несколько не в себе и пытались выцарапать из него хоть немного грязи. Но наш Лир был эффектен и эффективен. Выслушав все грязные инсинуации, он широко улыбнулся и коротко, неполиткорректно послал журналисток на… На самую короткую и емкую вербальную форму мужского детородного органа.

А я, поковырявшись в сети, узнала, что у Брока крайне сомнительное чувство юмора. Он послал Вику адреса двух травников, специализирующихся на составлении успокоительных сборов.

Выставка закончилась, я позировала рядом с Лиром и пыталась улыбаться. Вот только мне все это время казалось, что я повернусь, а там Алеззи. Что это его рука лежит на моей талии, что это именно он пихает мне бокал и передает слово. Лир был удивительно похож на своего кумира. И при этом он был собой. Он был моим дорогим другом, и я уверена, что по дороге жизни мы все пойдем вместе. Вик и Лайра, Брок и я, Лир и его фотокамера. Мне почему-то упорно кажется, что он вряд ли найдет свою половинку.

Когда зал покинул последний гость, мы не стали прибирать. Оставили все как есть и вышли сами. Брок остался включать сигнализацию и закрывать двери, а нам велел спускаться в суизи.

Лир был слишком бледен. Сев на заднее сиденье, он откинул голову на подголовник и прикрыл глаза, явно пытаясь удержать слезы.

«Брок не обидится», — решила я и устроилась рядом с фотографом. Вытащив из клатча плоскую флягу я открутила крышку и протянула Лиру:

— Сделай глоток.

Он, удивленно посмотрев на меня, перехватил емкость и, отпив, с трудом удержал кашель.

— Ядерная смесь.

— А то, — хмыкнула я и щедро отпила. — Что? «Не люблю» — не значит «не пью». Сегодня очень тяжелый день, небольшой допинг не будет лишним.

Однако дальше было проще. Мы заехали в цветочный, набрали всего и разного — Алеззи любил цветы. Затем кладбище. Могила завалена свежими цветами и свечными огарками, неподалеку слоняются фанаты с красными зареванными глазами. Нам никто не сказал ни единого слова. Положив цветы, мы с Броком отошли, позволив Лиру немного постоять в одиночестве.