Предчувствие

Шумные коридоры действуют дезориентирующе. Некоторое время я стою на одном месте, вертя головой и пытаясь вспомнить дорогу, а после медленно иду просто наугад. Передо мной оказывается небольшая болтливая компания, и я незаметно пристраиваюсь им в хвост. Взрывы смеха с их стороны привлекают внимание других ребят, заставляя меня внутренне собраться. Они выводят меня в главный холл, от чего я едва ли не ликую, а после выходят на улицу. Я поворачиваю в нужном направлении, когда замечаю идущего ко мне серьезного Долона.

— Эй, Лия! — парень машет рукой, привлекая внимание, и я замираю на месте, вопросительно глядя на него.

Уже через мгновение парень стоит рядом. Склонив голову, он молчит, испытующе глядя на меня.

— Ты в порядке?

От этого вопроса уже начинает сводить зубы. Интересно, задавая его, люди здесь просто хотят услышать положительный ответ или получить честный ответ?

— Да, — киваю, а после нетерпеливо продолжаю. — Ты идешь в столовую?

Мы идем к стеклянным дверям, за которыми, кажется, собралась вся жизнь школы.

— Если тебе было так плохо, нужно было сказать мне, — мягко произносит парень, повернув голову в мою сторону.

— Мне не было так плохо, — выделяю интонацией нужное слово. — Это просто простуда. Не переживай.

— Я не могу не переживать. Я твой куратор, — возмущается Долон.

— Эй, я не умирала, — смеюсь, опуская голову. — Мне просто надо было сбить температуру.

Я заглядываю в переполненную столовую через стеклянную дверь, нерешительно держась за ручку двери, но в этот момент Долон перехватывает мою руку.

— Я бы помог. Я твой куратор, доверься мне, — повторяет он, а после открывает передо мной злополучную дверь. — Можешь сегодня не приходить на собрание. Тебе сейчас нужен отдых. Я тебе позвоню.

Парень больше не смотрит на меня. Он вежливо пропускает меня внутрь, а после быстро исчезает в толпе, завидев свою компанию.

После школы я действительно решаю не задерживаться. Дом встречает меня оглушающей тишиной. Пустое здание кажется безжизненным и каким-то чужим. К приходу подруг я даже успеваю сделать всю заданную домашку.

Первой мое вынужденное одиночество прерывает уставшая Кира. Во время обеда она, нанизывая помидор на вилку, внезапно огорашивает меня вопросом:

— Ты не замечала ничего странного за своими кураторами? — произносит она немного задумчиво.

Смешок слетает с моих губ прежде ответа.

— Мои кураторы сами по себе странные. А что?

— Нет, я имею в виду… — Кира останавливается, делая глоток воды. — Они рассказывают тебе о себе? Ну, там о том, чем занимаются в свободное время…

— Футболист и руководитель издательского клуба? — говорю с вопросительными нотками, не понимая.

— Помимо школы, — уточняет подруга сдержанно. — Или о своей семье…

Ее слова должны были поставить меня в тупик, однако все не так просто.

— Если ты забыла, с Дэном мы на ножах. А с Долоном мы не так близки, чтобы обсуждать такие темы.

Пока убираю грязную тарелку в посудомойку, в коридоре открывается входная дверь, которая впускает внутрь остальных подруг.

— Просто мне казалось, что с Дереком я неплохо общаюсь, но он… — девушка замолкает, доставая для пришедших тяжеленную кастрюлю с едой.

— Что?

— … переводит тему разговора. Хотя я ему уже все рассказала о себе, маме и брате. И о вас.

К разговору мы возвращаемся лишь после того, как шумные подружки заканчивают обедать.

[1] 36,6 °C

13.4

Кира действительно за эту пару недель успела полностью раскрыться ранее совершенно незнакомому Дереку. Если не знать мою подругу, это покажется обычным и не стоящим внимания. Однако Киру сложно назвать компанейским человеком. Кроме нашей группы, она едва ли с кем-то сходилась. Конечно, у всех есть знакомые, одноклассники. Но ведь мы им не рассказываем все про свою семью и друзей?

Дерек, казалось, с первой встречи в аэропорту взял ситуацию с Кирой в свои руки, словно догадавшись, что она станет для него крепким орешком. Уже во время совместной поездки парень словно пытался говорить только с ней одной, хотя ее подруги нещадно тараторили всю дорогую Дерек спрашивал о самочувствии, задавал вопросы про их долгий путь — и каждый раз переводил взгляд на нее: «Кира, а ты как?» Девушка, уставшая и обессиленная, вежливо вставляла свои редкие фразы, в душе надеясь, чтобы от нее просто отстали.

Она уже миллион раз успела пожалеть о том, что так бездумно выбрала ту машину, что находилась к ней ближе всего. Ее прижали почти к самой двери на заднем сидении, а из-за неудобной позы было непросто не только спать, но и сидеть в целом. Если бы сопровождающие говорили только на английском, это помогло бы отключить слух и хоть немного отдохнуть.

Кира не знала, как у куратора получилось так быстро подобрать ключик к ее сердцу.

Первые дни в Америке были особенно трудными для нее. Реальная разговорная английская речь разительно отличалась от той, к которой она привыкла и которой она училась. Множество незнакомых слов выбивало из колеи, заставляло ощущать себя глупой и никому не нужной. Невозможно так быстро перестроиться, она понимала, но душа рвалась назад домой, к брату и маме.