Предчувствие чуда

Джеки отошел в сторону и принялся вертеть в руках коробку теннисных мячей – пусть она была одна на весь магазин, у Родриго, похоже, имелись товары на все случаи жизни, – а Барбара бросила на Милтона такой суровый взгляд, что тот вздрогнул.

– Извиняюсь, – пробормотал он, не очень понимая, в чем провинился.

Барбара вздохнула. Спереди к ее платью прицепился жук – небольшой, черный, с жестким панцирем и шипастыми лапками. Барбара попыталась его смахнуть, но насекомое держалось крепко. Тогда девушка сбила его на пол щелчком.

– Вы простите нас, – сказала она Марине. – Мы всячески стараемся помогать Аннике прятаться от прессы, от других медиков и фармакологических компаний, мечтающих украсть ее работу. Ведь никогда не знаешь, чего ждать от человека, что бы он там ни говорил.

– Мне ужасно жаль, – сказал Милтон.

– Журналисты тоже к ней приезжают? – удивилась Марина.

– Наверняка будут приезжать, если пронюхают про ее исследования. Да и крутились тут уже, до нашего приезда. Но важнее всего, чтобы люди ее не отвлекали. Даже с самыми благими намерениями. – Барба-ра пыталась говорить строго, но ей не хватало опыта.

– Доктор Сингх работает в «Фогеле», – вмешался Милтон, пытаясь загладить свою оплошность. – Там же, где и доктор Свенсон. Ее послали сюда, чтобы… – Он посмотрел на Марину и запнулся.

Та не говорила ему о цели своего приезда.

– «Фогель»… – Барбара посмотрела на Марину. – Извините, но я как раз об этом и говорю. «Фогель» хуже всех. Их интересует только одно – как продвигаются исследования. Скажите на милость, как Анника может заниматься делом, если ее постоянно дергают?! Ведь речь идет о науке. Об открытии, которое, быть может, перевернет мир. Аннике нельзя отвлекаться от исследований ради всяких бюрократов. Вам известно, что вы не первая, кого «Фогель» прислал сюда в этом году?

– Известно.

Найди тогда Марина в себе хоть каплю сочувствия к девушке, она остановила бы ее. Но сочувствия не нашлось ни капли. Вернулся Джеки с теннисными мячами. Может, где-то в Манаусе был корт?

– Вы знакомы с доктором Экманом?

– Мы вместе работали.

Барбара пожала красивыми, сияющими от загара плечами.

– Ну, если он ваш друг, извините. Он, спору нет, был очень милый, но ужасно нам докучал. Вечно тут болтался, задавал нелепые вопросы, увязывался за мной. Мешал мне писать. Даже не могу представить, каково пришлось Аннике.

– Он брал меня с собой смотреть птиц, – сказал Джеки.

– Я втолковывала ему, что у Анники нет времени, но он отказывался уезжать, пока не встретится с ней. Наконец она приехала и забрала его с собой. Насколько мне известно, он все еще там.

– Нет, – ответила Марина. – Или, вернее, да. Он умер.

Конечно, вины девушки тут не было, совсем не было, но Марина почувствовала, как ее печаль переходит в гнев.

Джеки положил теннисные мячи на полку и взял Барбару за руку – то ли сочувствуя своей спутнице, то ли присоединяясь к ее скорби. Кровь отлила у Бар-бары от лица, от шеи – даже золотистый загар, казалось, померк на ее плечах.

– Доктор Свенсон похоронила его там же, на месте. Об этом она сообщила нам в письме. О его смерти она пишет очень скупо, но, как вы говорите, ей некогда, она занята исследованиями. Жена доктора Экмана попросила меня поехать сюда, в Манаус, и по возможности выяснить, что случилось. Она хочет понять, что ей сказать детям.

Тут в магазин вошли три женщины, одна с ребенком, а через минуту появились еще двое. Похоже, все они были знакомы между собой. Мать передала ребенка своей спутнице, а сама стала выбирать растительное масло.

– Мне нужно сесть, – ровным голосом произнесла Барбара.

Бовендеры вышли на улицу и опустились на цементные ступеньки у входа. Спустя несколько секунд Джеки вернулся в магазин за бутылкой воды.

– Ах, какое несчастье, – сказал Милтон Марине. – Бедный доктор Экман. Мне очень жаль.

Марина кивнула, не в силах смотреть ни на Милтона, ни на Бовендеров, ни на полки с товарами.

Когда Барбара выпила воду, Бовендеры ушли. Родриго собрал их покупки – салфетки, теннисные мячи, широкополую шляпу, манго и бананы, – разложил по сумкам и выписал подробный счет компании «Фогель». Марина уже досадовала на свою несдержанность: возможно, она оборвала единственную нить, которая могла привести ее в джунгли. Возможно, Андерс с его дотошностью показался Бовендерам назойливым, ухитрился их утомить. Но все-таки Марине хотелось думать, что, если бы умерла она, а Андерс приехал ей на смену, он бы тоже не вытерпел.

4

Джеки сидел впереди с Милтоном, а Марина сзади с Барбарой. Они ехали по дороге на пляж Понта-Негра. Через открытые окна в машину врывался ветер, и, как Барбара ни старалась придерживать волосы, тяжелые пряди то и дело били Марину по лицу. Джеки укачивало, а дорога не могла похвастаться ни прямизной, ни хорошим асфальтом.

– Лучше, когда машину продувает? – спросил Милтон, но ответа не получил.