Предчувствие любви

Эжен решил во что бы то ни стало претворить свои планы в действие. В театре, на представлении оперы, Виолетте неожиданно стало плохо. Он успокоил ее родню и вызывался проводить домой, заверив, что ничего страшного, к их приезду все будет в порядке. Не успели они войти в дом, не успела она сказать и несколько слов, как оказалась в его объятиях. Он вложил в поцелуй всю страсть, все раздражение последних дней. Он был так страстен, что мог бы оживить и скульптуру. Виолетта не сопротивлялась, а он был так упоен своей победой, что не сразу удивился, не встретив почти никакого сопротивления. Лишь в самом начале она пыталась выставить перед собой руки и упереться ему в грудь. Но это слабое сопротивление было моментально сломано. Он был уже почти у цели, когда увидел перед собой ее спокойное лицо. Было очевидно, что она ни на йоту не потеряла рассудка.

– Я вас не боюсь. Можете надругаться над моим телом, но вы не затронете мою душу. Странно, что вы захотели утвердиться, как какой-нибудь лавочник со своей своенравной служанкой. С вашим-то умом и вкусом?..

Голос Виолетты был ровен и спокоен. В нем не была и намека на испуг или упрек, лишь немного удивления.

Эжен невольно отпрянул. Высвободившись из его объятий, девушка поправила оборки на платье и так же спокойно продолжила:

– По-видимому, с вами действительно что-то не так. Вот уж не думала, что на вас может повлиять такая малость, как мнение ваших друзей.

Если б Эжен почувствовал в голосе девушки хоть каплю насмешки или осуждения, он довел бы дело до конца. Но это было сожаление, сочувствие сильного человека к слабому.

Эжен улыбнулся как можно более развязно и сказал:

– Действительно, зачем спешить? У нас впереди еще много времени. Надеюсь, мне не будет с вами скучно… хотя бы месяц.

Все в нем клокотало от ярости, лишь правила светского приличия не позволили наговорить неприличного.

Всю дорогу домой он размышлял о тщетности дамских уловок, бесполезности их кокетства, убеждая себя, что хоть и поторопился, но в ближайшее время обязательно исправит положение. Он уже жалел, что раструбил всем о своей скорой победе и во всеуслышание объявил о помолвке.

«Виолетта – просто притворливая провинциалка! Не стоит ей больше докучать, пусть и впредь развивает свои теории с каким-нибудь святошей. Мне ж эта девица смертельно надоела, настолько, что готов в ближайшее время отправиться в полк и принять участие в сражениях, лишь бы смыть с себя этот постный запах», – почти убедил он себя.

7

Вся следующая неделя была как в дыму. Эжен принимал участие во всех безобразиях, устраиваемых его приятелями. Он выпил столько вина за эти дни, сколько не выпивал и за месяц. Но ни вино, ни распутство не могли отвлечь его настолько, чтобы забыть отповедь Виолетты.

Поступки Эжена стали непредсказуемы, в его поведении все было слишком, чересчур, и не укладывалось в рамки светской эксцентричности. Его общества стали избегать, двери в приличные дома для него закрывались.

Большую часть времени виконт проводил с невероятным сбродом. С их разудалой компанией опасались повстречаться даже отчаянные храбрецы, не говоря уже о дамах.

Слухи о выходках Эжена дошли и до семейства Пенкорнэ. Господин Пенкорнэ с возмущением говорил своей супруге:

– Хорошо, что не успели помолвиться. Вот был бы срам!..

Виолетта с показным спокойствием слушала о похождениях виконта.

Однажды увидела его в компании каких-то оборванцев, он распивал с ними прямо из бутылки. При виде ее он не отвел взгляда, посмотрел прямо и дерзко. Ни сожаления, ни просьбы в этом взгляде не было. Виолетта поняла: Эжен приговорил себя к гибели. Он стоит у последней черты, ничего не желает, ни о чем не жалеет и ничего не боится.

На одном из званых вечеров, где была довольно разношерстная компания, семейство де Пенкорнэ встретилось лицом к лицу с Эженом.

Как только прозвучали первые звуки музыки, виконт направился к Виолетте. Семейство де Пенкорнэ это восприняло как вызов.

За это время тетушка чуть не упала в обморок, сестры покрылись пунцовым румянцем, они успели сделать несколько шагов прочь и потянули за собой Виолетту, но та оставалась неподвижной. Когда Эжен подошел к девушке и с нарочитым усердием отвесил поклон, она спокойно подала руку. Виконт не произнес ни слова за время долгого танца. Дядюшка, ринувшийся было к Виолетте на помощь, остановился. Все с жадным любопытством смотрели на эту пару. Казалось, ожила библейская картинка – праведница в руках грешника. Виконт был чрезвычайно бледен, лишь неровный румянец на высоких скулах выдавал его волнение.

– Надеюсь, вы не очень скучали без меня? – отвратительно неестественным голосом спросил он.

– Нет. Но я много о вас думала.

– И что же вы думали?

– Что могло заставить человека с таким сердцем и умом, с такой славной фамилией столь низко опуститься.

– Это неразделенная страсть к вам, – также глумливо произнес виконт.

– Это вы о моем отказе? Неужели этакая безделица может так повлиять на столь искушенного кавалера?