Предчувствие смерти

— Подождите, а что, уже известно, что Екатерину Павловну убили? — Кирилл вопросительно смотрел то на Андрея, то на Веру.

— Нет, это точно не известно, но если вы подумаете хоть секунду, поймете сами. Или все последующие события — тоже случайность?

Андрей примирительно поднял руку:

— Ладно, ты права.

— Ты хотел начать с Ивана? Я не против. Давайте начнем именно с него. — Вера встала, прошлась по комнате и, остановившись возле окна, продолжила: — Иван во всех своих внешних проявлениях человек дружелюбный, открытый, в чем-то простодушный, легко сходится с людьми. Умеет дружить, хлебосольный хозяин дома. Предан жене, снисходителен к теще. Внутренние пружины: недостаточная самореализация на своей работе, отсюда духовная компенсация в виде увлечения садом. Кроме того, он хочет ребенка, и бесплодие Галины — причина его внутренних переживаний. Он не позволяет этим состояниям выйти наружу, и от этого они приобрели характер стойкого невроза. Продолжение рода для Ивана — это уже не просто желанный момент, как бывает в жизни каждой семьи. Это некая идея фикс, поглощающая его целиком. Думаю, ради этой идеи он готов на многое. Какое к этому имеют отношение наши курортные неприятности, пока не знаю. Но знаю точно, Иван может быть не только преданным другом, но и опасным врагом. Очень опасным. И он совсем не так простодушен, как кажется на первый взгляд.

— Ну, хорошо, — сказал расстроенный Андрей. — Может, в доказательство диагноза приведешь хоть один аргумент?

— Легко. Помнишь, мы с тобой были в кафе у Ивана? Ты еще утешал меня, а я расклеилась после разговора с мужем.

— Мам! Он что, опять тебе нахамил? Или баба Зина? Ты почему мне не рассказала?

— Олененок, зачем портить тебе отпуск? Ты бы начала звонить домой, кинулась бы меня защищать...

— А что, не надо? Пусть говорят тебе гадости, пусть тебе портят отпуск, да?! — Ольга стремительно вскочила и отправилась на кухню пить воду.

—Давайте не вносить сумятицу. Ты что-то начала про кафе и Ивана. — Андрей перешел на Олино место у окна.

— Не продолжайте без меня, — крикнула из кухни дочь и, маленьким вихрем влетев в комнату, уселась на колени своего мужа.

— Тогда Иван подсел за наш столик. Он мельком сказал, что к нему пытались применить какие-то бандитские методы. Жаровня тогда, смеясь, вспоминал, что ребятам пришлось плохо, так как его, Ивана, лучше не сердить. Вспомнил?

— Ну и память у тебя! — восхищенно хлопнул себя по ноге Андрей. — Он же это мельком сказал.

—Да, у мам-Веры просто-таки феноменальная память на людей и на «кто что сказал». Просто а-бал-деть! — В знак подтверждения Кирилл хлопнул Олю по попке. Та захихикала.

— Теперь о Галином бесплодии. Кстати, не верю, что все так непоправимо.

— Да, он меня на эту тему уже сто раз переспрашивал. Выяснял, что ты за врач, какие болячки лечишь и все такое.

— И что это доказывает? — подал голос Кирилл.

— Только то, что Ивану невыгодно строить нам козни, — подвел итог Андрей.

— А может быть, ему как раз выгодно, чтоб мы поскорее вернулись в Киев, ты приступила к своим профобя-занностям и он привез Галю к тебе на лечение. Поэтому нас нужно как можно скорей выдавить с югов! — Сделав такой вывод, Ольга победно взглянула на мать.

— Сомнительно. Человек, рассчитывающий на чью-то помощь, не важно чью — доктора, учителя, строителя, -не станет этому человеку вредить. Тем более в таком важном для Ивана вопросе. Андрей прав. Получается, ему невыгодно вредить нам. Хотя вот сейчас художнику стало плохо, а ведь Жаровня там, с ним. И здоров... А всех тонкостей отношений между Иваном и Кадмием мы не знаем.

Андрей нахмурился.

— Ладно, пока оставим его. Пошли дальше. Под номером два у нас кто? — спросила Вера.

— Что вы думаете о Светлане Палне, то есть о теще? — Кирилл почесал макушку и добавил: — Лично мне она совсем не нравится. Всюду лезет, сует свой нос. Все знает. Всем советует, как жить. Ивану просто орден надо дать за то, что он ее терпит.

— Ага! Орден Светланы первой степени, с камнем-бу-лыжником на шее! — заметила Ольга.

— А что? — сказал Кирилл. — Все логично. Прикиньте: у художника Феофанова убивают сперва брата. Затем — его собственную жену. Затем сестру жены. Теперь его самого пытаются убить. Кому это может быть выгодно? Кто из всей цепочки родственников остается? Правильно, Светлана Павловна. Значит, если Кадмий помрет, то шикарный особняк Феофанова и, главное, все его жутко дорогие картины достанутся Светлане Павловне, родной сестре его покойной жены, или, как говорили в старину, свояченице. Других кровных родственников у него нет. А?

— Вот это да! — воскликнула Оля. — Ты гений, Кира!

— Ты, Андрей, что думаешь? — спросила Вера с непроницаемым лицом.