Предчувствие смерти

Андрей Двинятин размышлял невесело: «Ну вот и кончился очередной отпуск. В этот раз в нем, кроме моря и солнца, уместилось столько всего, чего в моей повседневной жизни не бывает — Вера, надежда на любовь, приключения и даже преступления. Но все пролетело, как молния».

Андрей, ни о чем не жалея, выбрал любовь. Не прощаясь с другом Жаровней, он уехал с Вериной семьей. И это ему еще зачтется, хотя он этого и не знает…

Вера Лученко смотрела на уходившую назад набережную, где еще вчера прогуливалась с Андреем, и с философским спокойствием рассуждала: «Главный секрет сохранности любви состоит в том, чтобы она не имела продолжения. Нужно вовремя ставить последнюю точку. Спасибо тебе, море, город, где было так много событий, и тебе, Андрей… Мы немножко с тобой сошли с ума у этих берегов. Это я говорю тебе как психотерапевт. Таких безумных страстей в обычной жизни не бывает. Пора возвращаться в реал, как говорит моя дочь».

— Мам! Мы еще вернемся сюда следующим летом? — спросила Ольга. Она сказала это с такой детской непосредственностью, что Вера обхватила девушку и прижала к себе.

— Если захочешь, обязательно приедем, — сказала мать, утыкаясь в душистую Олину макушку. — Тем более что в дом-музей Грина я так и не попала.

— А если я захочу приехать? — поинтересовался Кирилл.

— Мое мнение кого-нибудь интересует? — подал голос Андрей.

— Решено. Место встречи изменить нельзя, — сказала Вера, улыбаясь с легкой грустью.

— Мам-Вера, вы обещали, что когда мы окажемся в поезде, вы нам все-превсе объясните и растолкуете. — Кирилл выжидающе смотрел на тещу.

— Да, я свидетель, ты обещала, — поддержала мужа Ольга. — Мы ждем, когда наша собственная мисс Марпл, сверкая спицами, расскажет нам ужастик.

— Хорошо. Я вам все расскажу. Но только Пая на ближайшей станции выведите вы, а я беру отгул от всяких дел до самого Киева.

— Это шантаж! — воскликнула Оля и снова, как щенок, стала тереться о материнские руки.

— Ну и пусть даже шантаж, Веруня заслужила отдых, поэтому мы просто обязаны дать ей возможность побездельничать. — Двинятин заботливо подложил под Верину спину подушку и прикрыл ее ноги простыней.

— Расскажи сперва о том, кто же все-таки творил все эти гадости. А то мы так мчались на вокзал, что я так толком ничего не поняла. — Оля пересела к мужу на колени, и ее юная мордашка сделалась озабоченно-внимательной.

Андрей по-турецки уселся на нижней полке, возле Веры, и сказал:

— Только по порядку. Чтобы все было понятно.

— Начнем с ответов на три главных вопроса, — начала

рассказывать Вера. — Первый: кто все эти преступления совершал? Ответ — Август Феофанов; второй: почему он это делал? Ответ — от зависти к своему родному брату-близнецу Кадмию; и третий: как я до этого додумалась? Ответ — благодаря своей головной боли, пальцу художника и уроку рисования для пятого класса. Ну, и еще кое-каким подробностям.

— Ма! Немедленно начинай объяснять, а то я сейчас лопну от любопытства!

— Поскольку аудитория у моих ног в буквальном смысле слова, — Вера погладила велюровую мордочку Пая, лежавшего у нее в ногах, — я рассказываю. Начну издалека, с шестнадцатого века, с Англии и философа по имени Фрэнсис Бэкон. Он почему-то считал, что главная задача медицины — это достижение гармоничного состояния человеческого организма, который обеспечил бы ему полноценную жизнь. Бэкон говорил, что обязанность врача состоит целиком в том, чтобы уметь настроить лиру человеческого тела и играть на ней так, чтобы она ни в коем случае не издавала негармоничных и неприятных для слуха созвучий. Так вот, когда я в первый раз попала в дом Кадмия, мои созвучия расстроились. Вы же помните, что мы уехали оттуда из-за моей внезапной головной боли, да так скоропалительно, словно за нами гнались какие-то монстры. Я не буду утверждать, что уже тогда все поняла. Но именно в тот день моя голова своей болью просигнализировала мне: «Будь начеку! Опасность!» И все последующие события подтвердили это. Мои размышления шли по правильному руслу.

— Ты, что ли, из-за своей головной боли докопалась до истины? — Андрей хлопнул в ладоши. — Браво интуиции доктора-психотерапевта!

— Ты зря иронизируешь, — вступилась за мать Ольга. — Между прочим, я с детства помню случаи, когда мама предвидела ход событий. И не один раз! Помнишь, ты пришла за мной на продленку в первом классе и сказала, что нужно поскорее бежать домой. А на другой день мы узнали, что в школе был пожар, что-то случилось с проводкой. Ты потом призналась, что у тебя было предчувствие, и поэтому ты меня пораньше забрала из школы.

— Андрюша, а ты как ветеринар наверняка обращал внимание на то, что практически все животные предчувствуют не только какие-то природные катаклизмы, но и настроение или физическое состояние своих хозяев. Уже не говоря о том, что они гораздо раньше человека умеют распознать опасность, грозящую их хозяину. Ты ведь сам мне рассказывал о своих пациентах, животных-эмпатиках.

— Вот наш Пай, например, терпеть не может пьяниц, — вмешался Кирилл и стал чесать за ухом сонного спаниеля.