Предчувствие смуты

И Шпехта пустился в арифметические расчеты, припоминать все, о чем в Лондоне ему нашептали представители чеченской диаспоры:

— Промах за промахом, промах за промахом — и так почти каждый день. Патроны жгут, а результат — нулевой… Ну, и гвардейцы Масхадова наших девчат проучили. Что-что, а принудить женщину делать то, что требует Коран, им ничего не стоит… только не Ядвигу и не Соломию. А меня, их благодетеля, заставили оплатить неустойку. Не выплачу — ножом по горлу.

— Не зарежут, — заверил Гуменюк. — Вы для них источник благополучия.

— Но подорвут мой офис. Отпугнут клиенуру.

— Тут вы правы, это у них запросто. А что вы хотите, — азиаты. — Дальше подзадоривать Шпехту не было смысла. У Варнавы Генриховича волна ярости схлынула, и теперь можно было начинать разговор по существу в спокойном тоне.

Чувствовалось, что боевики Шпехту напугали, но не настолько, чтобы он исчез с горизонта и затаился где-нибудь в джунглях Африки. Подобный фокус он уже проделывал. Его разыскивал Интерпол, и ему приходилось менять страну и паспорт, жертвовать дорогим автомобилем. В Тунисе, недалеко от руин Карфагена, сгорел его «мерседес», в нем был обнаружен труп мужчины с паспортом разыскиваемого Интерполом преступника. Эксперты посчитали, что сгорел пан Шпехта. А для друзей он живет и здравствует!

— Варнава Генрихович, а что с девчатами? Выручать их придется.

— Их уже выручили. Без нас.

— Кто? — Гуменюк насторожился.

На подобный поступок мог рискнуть разве что Микола Перевышко, и то, если он работал не один, а с кем-то в паре. Но для такого предприятия нужны деньги, чтобы нанять чеченцев и хорошо им заплатить. Тогда, может, что у них и получится.

— И все же их выручили.

— Кто?..

— Ты не поверишь. Русские.

— Выкрали?

— К ним наши девчата сами перебежали.

Гуменюк какое-то время тупо глядел на Шпехту, наконец выдохнул:

— Это им капут.

Оба понимали: если попали к комитетчикам, ничто их уже не спасет. Сколько их, неуловимых легиней, было выловлено в пятидесятых годах в Карпатах? И никто не вернулся под родную кровлю.

Как славно начиналось украинское национальное сопротивление! Украина объявила себя самостийной. Страна вроде бы отгородилась от москалей. Претензии к Москве стало возможным заявлять хоть устно — через Би-би-си, хоть с помощью Интернета. Книги на староукраинской мове выходят в Канаде. Миллионными тиражами издаются учебники по истории Украины с портретами героев борьбы за национальное освобождение.

Русскую литературу отменили, она теперь иностранная, и преподают ее только в старших классах. С приходом в президенты Виктора Ющенко поэт Пушкин стал иностранным литератором, стихи его разрешалось цитировать только в переводе на украинскую мову. Поэму «Полтава» под страхом исключения из школы запрещалось даже упоминать. В некоторых школах Западной Украины видные националисты настаивают жечь костры из русских книг…

Своим указом президент Ющенко объявил Петлюру Героем Украины, и его внуку торжественно вручил «Золотую Звезду». В школах поменяли портреты украинца Николая Щорса на портреты пана Петлюры. Преподаватели истории, еще недавно рассказывавшие детям о том, как молодая украинская Красная армия во главе с Николаем Щорсом гнала петлюровцев за пределы Украины, при новом президенте уже славят Петлюру, который громил Щорса, наполняя свое повествование неизвестными эпизодами из истории Гражданской войны на Украине.

— Никто так ловко не умеет приспосабливаться к поворотам общественной жизни, как наша славная интеллигенция, — признался доцент Дудля, прилетевший из Канады учить украинцев правильному произношению украинских слов, говорить уже не «гениально», а «генияльно».

Канадский гость нанес визит Варнаве Генриховичу в его адвокатской конторе по улице Заньковецкой. Напуганный кавказскими террористами, адвокат вынужден был срочно поменять свой юридический адрес, но заокеанский Дудля нашел его без особого труда. «Значит, если захотят, меня найдут и чеченцы», — удрученно подумал адвокат за чашкой яблочного вина. С недавних пор он все чаще навещал Гуменюка в его новой квартире на третьем этаже. Адвокатская контора пана Шпехты была на первом. Из окна своей квартиры его друг мог видеть, кто шел к нему на прием.

Страшно стало жить в старинном украинском городе. Как в годы войны на ухоженные кладбища свозили немецких офицеров, так в наши дни доставляют погибших в Черногории, Сербии, на Кавказе. Везут из Закавказья и даже из Африки, где французский иностранный легион проводит боевые операции. В этом легионе служат украинцы, в их числе и брат Соломии Кубиевич — Теодор.