Предчувствие весны

- А у меня и вовсе не было жизни. Я выросла среди подонков, которые ненавидели меня и стремились лишь обидеть. Когда я была маленькой, меня постоянно били, я могла только кусаться и грозить, что отомщу, когда выросту. Если кусалась - меня били сильнее. Я плевала им в спины и жалела, что моя слюна не ядовита, как у болотной ящерицы. Я мечтала вырасти и убить их - всех до единого! Но когда я стала старше, ничего не изменилось, верней - все стало только хуже. Брат, его придворные, его девки и его мальчишки... им казалось смешным домогаться меня. Я завела Дрендарга, чтоб отбить охоту лезть... иногда я боялась уснуть. Брат пировал со своей сворой, а я боялась закрыть глаза... потому что... нет, не хочу вспоминать!

- Я никому не позволю тебя обижать.

- А они и не могли. Посмотри, видишь - вот, на рукаве? Там спрятана булавка, вымоченная в слюне малыша. Они боялись, они пакостили исподтишка.

- Я собирался уничтожить Мир, давай сделаем это вместе. Хочешь, начнем с твоих обидчиков?

- Уничтожить Мир? Зачем? Это лишено смысла...

- Мне казалось, что смысл имеется.

- Но Мир так ужасен! Он так омерзителен и гадок! Как можно уничтожать столь совершенное уродство? Я мучалась, я страдала в этом Мире, сколько себя помню. И ты желаешь, чтобы никто больше не страдал? Чтобы все закончилось вмиг? Это неверно, неправильно! Это несправедливо! Давай лучше заставим этот Мир жить и страдать, как жила и страдала я!

- Ты права! О, клянусь мечом, как ты права! С весной мое войско выступит в поход! Ты пойдешь со мной?

- Зачем ты спрашиваешь? Значит, весной?

- Весной, моя принцесса.

- Пожалуй, я помолюсь Гунгилле, чтоб скорей пришло тепло. Помолюсь впервые в жизни.

Часть 4 ТЕПЛЫЙ ВЕТЕР

ГЛАВА 37 Ливда

У моря всегда немного теплее... К тому же в Ливде и зимой ощущается влияние морского течения, согревающего Архипелаг. К востоку, в Сантлаке, и тем более в центральных областях Империи, все еще властвовала зима, а на побережье снег потемнел, осел, истекая талой водой, в воздухе пахло весной. Близость тепла пробуждала печальные предчувствия, здесь люди и в более спокойные времена постоянно готовились к худшему и ждали дурных вестей, и уж тем более - сейчас. Весной возобновится война - в этом никто не сомневался.

А уж юный граф Ливдинский знал это наверняка. Даже накануне дня рождения Эрствина не покидали мысли о грядущих бедах. Но мысли мыслями, а отпраздновать собственное тринадцатилетие он должен пышно и весело, титул обязывает.

В день рождения Эрствин был обязан исполнить множество совершенно не радующих паренька обязанностей. С утра - торжественная служба в кафедральном соборе, затем торжественное заседание Совета, после - торжественный прием, торжественное вручение подарков... Вечером - пиршество, съедутся окрестные дворяне, явятся городские нобили и прелаты... Настоящим праздником окажется тот час, когда мучения закончатся, и можно будет отдохнуть...

Противный день тянулся и тянулся, Эрствин и его оруженосец ок-Ренг сбились с ног, занимаясь приготовлениями... Юный граф едва не впал в отчаяние от необходимости решать неожиданные - и совершенно нелепые - проблемы, так что в преддверии пира он находился в состоянии, близком к истерике. Всякий новый вопрос вызывал желание послать все к Гангмару, запереться в спальне и рыдать, уткнувшись в подушку. Но - графу нельзя! Граф обязан быть рассудительным, спокойным, благожелательным. А еще - улыбаться, улыбаться, улыбаться... И никого не посылать к Гангмару.

Начали собираться гости. Новые вопросы - явился такой-то незначительный человечек, даже имени которого никто не знал, и что делать? Прогнать? Или усадить в нижнем конце стола? А если у него богатый подарок? И если этот гость обидится... И если его обида будет иметь значение?.. Посреди неразберихи Эрствину доложили - явился меняла Хромой. Что делать, прогнать? Граф отпихнул слугу и опрометью кинулся к лестнице. Придерживая ножны, сбежал на первый этаж, помчался, расталкивая встречных, по коридору.

- Хромой!

- Ваша светлость... - меняла согнулся в поклоне.

- Хромой...

- Тише, друг мой... на нас глядят, - шепотом произнес гость. Потом громко. - Ваша светлость, позвольте отнять минуту вашего драгоценного времени и вручить скромное подношение.

Хромой потянул маленькую шкатулку.

- Что это? Монетка?

- Монета из Семи Башен, ваша светлость. На память! - и снова шепотом, - нам нужно поговорить. Сейчас попрощайся, только не очень приветливо, как граф с простолюдином, а ночью жди меня там, где помер эльф. Отопри дверь после полуночи и жди.

- Славный подарок, Хромой, - старательно разыгрывая равнодушие, протянул Эрствин, - благодарю. Но сейчас мне недосуг, прощай...