Предчувствия ее не обманули

– Он самый, – досадливо плюнув, ответила она. – Явился, нехристь. Когда жену хоронили, ты где был? А теперь пришел дом делить, бесстыдник?

Народ одобрительно загудел. Тут Женька сделала несколько шагов по направлению к Патрикееву, народ замер. Если привидений Женька боялась до судорог и просто глупела на глазах, то мужики во плоти, трезвые или не очень, никакого страха у нее не вызывали. Напротив, они сами Женьку по неведомой причине побаивались. Вот и сейчас, обнаружив ее в досягаемой близости, Патрикеев дернул плечом и затих, с подозрением к ней приглядываясь.

– Ты кто? – спросила подруга.

Он обвел глазами граждан, точно ища поддержки, и ответил неуверенно:

– Так ведь я это… хозяин.

– Хозяин чего? – грозно осведомилась Женька.

– Жена моя, Дарья Кузьминична, царство ей небесное… дом… мне по праву… – окончательно смешался мужик.

– Нет у тебя никаких прав. Тетка с тобой развелась. И дом после этого в наследство от брата получила. По закону он мой, а если ты здесь будешь демонстрации устраивать, я тебя в магазин декоративных животных сдам, придется тебе в клетке сидеть вместе с хорьками.

Угроза, как ни странно, подействовала, хоть и произносила ее Женька, давясь от смеха. Глаза у дядьки забегали, он беспокойно оглядывался, потом вдруг погрузился в размышления, должно быть, прикидывая, могут его посадить в клетку с хорьками, или ничего, все обойдется. Тут влез Коля, которому было больше всех надо.

– Почему декоративных? – с интересом спросил он.

– Потому что существо бесполезное, значит, декоративное, – отрезала Женька. И стало тихо.

Тишину через пару минут нарушил Патрикеев.

– Мы, конечно, университетов не кончали, – с обидой заговорил он. – А простого человека всякий обидеть может. По закону, оно вроде так и выходит, но надо совесть иметь. Отняли дом да еще грозятся…

– Нечего было от жены бегать! – рявкнула Женька и повернулась к зрителям: – Так, граждане, расходимся. Больше ничего интересного уже не покажут.

Народ, косясь на мою подружку, потянулся по тропе в сторону деревни, Патрикеев, проводив аборигенов обиженным взглядом, повернулся ко мне и сказал с намеком на возмущение:

– Дайте хоть на бутылку.

– Нет, ты посмотри, – всплеснула руками Женька, и он подхватился и потрусил за остальными. Замыкала шествие Ольга Степановна с внуком, все еще продолжая выговаривать Патрикееву, а мы с Женькой направились в дом.

– Черт-те что, – бушевала подруга.

– Успокойся, Задорнов сказал, оспорить наследство Патрикеев не сможет…

– Да при чем здесь наследство? Ты его видела?

– Разумеется, видела.

– Он похож на зомби? Нет! Тогда кто у нас в подвале лежал?

– Да, – с грустью сказала я. – Старичка мы напрасно похоронили.

Грусть моя относилась к тому обстоятельству, что наша версия, можно сказать, мною выстраданная, окончательно катилась ко всем чертям.

– И что теперь делать? – спросила Женька.

– С ним?

– Анфиса, соберись. Если этот жив, то кто тогда покойник? И куда труп делся, будь он неладен?

Разумеется, этот вопрос и меня здорово волновал. Но, немного успокоившись, я пришла к выводу, что появление живого Патрикеева первоначальную версию скорее подтверждает.

– Мертвец пропал, так? – сказала я. – То есть кто-то его из дома вынес. Ты сама говорила: кому это надо, если убиенный Патрикеев. А вот если это кто-то другой, тогда все становится понятно… Я уверена, того, кто бродил по дому и пугал тетушку, труп как раз и интересовал.

– А как этот другой оказался в теткином подвале, ты мне можешь сказать?

– Нет. Но мы попытаемся ответить на этот вопрос.

– Хорошо, давай пытаться.

– В доме что-то произошло несколько лет назад, – с умным видом сказала я. – В результате появляется труп. Одни его прятали, другие искали. Если бы мы сразу позвонили в милицию, не пришлось бы голову ломать, – добавила я с обидой.

Женька только вздохнула.

– Анфиса, – заявила она через некоторое время, – если покойника искали и наконец нашли, то ведь что-то должно произойти. Зачем-то им этот труп нужен. А ничего не происходит.

– Откуда тебе знать? – отмахнулась я и забормотала, сосредоточенно хмурясь: – Дверь была заколочена, оттого они его и не нашли, а когда мы дверь открыли…

– Что ты бубнишь?

– Думаю.

– Хорошо тебе, я вот уже давно соображать перестала. Еще Патрикеев на голову свалился. Куда его теперь девать? Вдруг ему жить негде?

– Тебе не показалось, что он взрослый мальчик и свои проблемы способен решить сам?

– Сомневаюсь. Мужики решать проблемы вообще не способны. Они их только создают.

– Мы собирались в город, – напомнила я.

– Поехали, – кивнула Женька.

Когда до Колыпина оставалось километров десять, Женька позвонила Рудневой. Мы были уверены, что та попросит нас перезвонить позже, чтобы иметь возможность связаться с Ириной. И опять не угадали. Руднева сухо заявила, что покупать дом они передумали.

– Извините за беспокойство, – закончила она и отключилась.

– Черт, – выругалась Женька.

– Все ясно, – кивнула я. – Они получили то, что хотели, и дом им теперь не нужен.

– Надо найти Рудневу и вправить ей мозги. Выложим ей все про Лаврушина и про дурацкий маскарад, а там посмотрим, что она скажет.