Предел

Сформулированный таким образом – парадоксальный на первый взгляд – алгоритм функционирования Арголанда неожиданно оказался плодотворным для объяснения многих явлений – как тех, с которыми Снеер уже сталкивался в городе, так и тех, с которыми ему еще предстояло познакомиться в ближайшем будущем.

«Таково единственное логичное объяснение многих кажущихся несообразностей, с которыми человек сталкивается в повседневной жизни, – продолжал он свои рассуждения, оказавшись в жилой кабине. – Просто трудно поверить, чтобы администрация, располагающая столь тонкой системой контроля и управления людьми, не могла справиться с отрицательными явлениями и нелегальной деятельностью всяческих комбинаторов и жуликов».

Сцена у Банка свидетельствовала о том, что служба порядка намеренно не замечает одних, но немедленно реагирует на появление других подозрительных типов. Вывод отсюда напрашивался сам собой: некоторые мошенники властям просто необходимы, их деятельность вкалькулирована в схему функционирования системы, быть может, даже играет на руку администрации, в чем-то помогает, создает какие-то специфические общественные либо хозяйственные ситуации.

Многие явления выглядят совершенно иначе, если взглянуть на них сквозь призму этого принципа. Взять хотя бы рейзерство: может быть, не столь уж важно, имеет ли высокий чиновник администрации либо директор какой-то организации нулевой или же, скажем, второй разряд. Однако коли выдвигаются требования, касающиеся разряда, – значит, кандидат на данное место должен любой ценой добиться требуемого нуля. Если б не рейзеры, многие из таких кандидатов не имели бы шансов пробиться. А ведь среди них есть, например, сыновья или братья высокопоставленных особ, важных «кругляков»! Формально никому нельзя делать исключений, перекладина установлена одинаково высоко для всех. Подрейзеренный нулевик – фактически двояк – справляется лучше или хуже со своими обязанностями, но никто – формально – не может упрекнуть его в несоответствии разряду. С другой стороны, если б компетентным контрольным органам пришла охота покопаться в банковских записях, они б запросто выявили, кто и когда пользовался услугами рейзера. Поэтому рейзерованный чиновник послушен и не противоречит начальству, им легко управлять, оказывать на него необходимое давление, ибо он сделает все, чтобы только не копались в его прошлом и не проверяли разрядизации.

Настоящий нулевик, у которого интеллект в мозгах, а не на Ключе, чихал на все давления и персональные системы. Он справится сам, никто не упрекнет его в интеллектуальной импотенции, а контрольное тестирование не грозит деразрядизацией. Такой работник, действительно способный и самостоятельный, оказывается нежелательным элементом в иерархии общественных институтов либо научных центров.

Как и рейзеры, другие «спецы» тоже должны выполнять какую-то – позитивную с точки зрения властей – роль в Арголанде. К примеру, хамелеон: если б не он, откуда неработающему четверяку взять желтые пункты для выплаты гонорара рейзеру либо чекеру? И так далее… Вся эта подкожная общественная инфраструктура действует при негласном одобрении администрации, то есть так или иначе – в интересах властей. Как знать, не полезны ли для чего-то выжималы, вампиры, обдиралы? Может, для функционирования данного общества необходимо, чтобы наряду с сознанием физической и социальной безопасности люди временами ощущали некую угрозу? Определенное количество бандитов – заранее запланированное и поддерживаемое на нужном уровне – может выполнять роль щуки, запущенной в пруд с карасями. Такая щука убирает слабых, больных индивидуумов, а остальных принуждает к внимательности, осторожности, движению, бегству, заставляя развивать мускулы вместо того, чтобы обрастать жиром.

«Отличная аналогия! – решил Снеер, лежа на кушетке. – Наш Арголанд – именно такой пруд с карасями. Есть в нем рыбы покрупнее и поменьше, более важные и менее значительные. Система разрядизации с одной стороны и неформальная структура – с другой принуждают нас постоянно двигаться, чтобы мы не слишком зажирели телом и не застоялись духом. Меня тоже погоняли немного, принципа ради. Видимо, я слишком разленился последнее время, и кто-то решил, что мне полезно движение».

Он вспомнил о дисках с записями, которые лежали в кармане куртки, встал, сунул капсюли наушников в уши, вложил один из дисков в воспроизводитель, купленный по дороге в отель, и включил аппарат.

«Мы обращаемся к тебе, гражданин Арголанда, независимо от того, какой у тебя разряд и сколько пунктов на Ключе! – говорил голос с диска. – Мы хотим задать несколько вопросов, которых сам ты себе не задашь из-за умственной лености или врожденного нежелания думать. Мы хотим нарушить сонный покой твоего разума. Не замечал ли ты до сих пор, что тебя систематически оглупляют? Не чувствуешь ли, не замечаешь ли, что с каждым днем все больше уподобляешься автоматам, которые тебя окружают?