Предел

Один за другим они вошли внутрь и остановились, озираясь.

– У меня один вопрос, – спросил Уолр. – Кто-нибудь из вас удивлен, поражен или шокирован?

– Думаю, что все, – ответила Мэйли. – Полным отсутствием повода для удивления.

Помещение, в котором они оказались, напоминало фойе какого-то большого офиса. Высокие потолки со световыми панелями, воздух комфортной температуры, что-то очень похожее на стойку регистрации, диванчики у стен. Была и стена с дверями, крайне похожими на лифтовые. И широкая лестница, уходящая вверх и вниз.

– Похоже на приемную в ректорате нашего университета, – сказала Мэйли. – Только стены пустые.

Она обошла стойку и обнаружила за ней несколько кресел, таких простых и функциональных, словно их создатель пытался воплотить концепцию кресла, не заморачиваясь лишними деталями.

– Что ж, в приемной никого нет, пойдем далее? – Уолр махнул рукой на лестницу. – Вверх или вниз? Я бы пошел вниз, но большинство разумных видов выбирают иначе.

– Вверх, – сказал Бэзил из чистого упрямства.

Они двинулись к лестнице.

* * *

Матиас и Третья-вовне спускались вниз.

Вход в здание был точно таким же, с такой же пустой стойкой приемной и голыми стенами, как и в здании, куда отправились ученые. Но этого Матиас, конечно же, не знал. Единственным отличием было то, что Третья-вовне вначале попробовала вызвать лифт – безрезультатно.

– Работают лишь простейшие автономные схемы, – сказала она. – Значит, нам придется идти вниз пешком.

– Долго? – спросил Матиас.

– Достаточно, – сдержанно ответила Третья-вовне.

Они принялись спускаться. Вначале за каждым пролетом были двери на подземные этажи, но Третья-вовне не обращала на них внимания. Потом двери кончились. Лестница марш за маршем уходила вниз. Свет вспыхивал перед ними и гас за спиной. Все было очень пустынным, чистым и тихим. Только звуки шагов и дыхания – они погружались в подземелье, словно собирались дошагать до ядра планеты. Матиас, прикинув высоту пролетов, понял, что они спустились уже на сотню метров. Подниматься будет тяжелее.

– Уже недолго, – сказала Третья-вовне.

– Здесь словно все рассчитано на людей, – сказал Матиас. – Даже ступеньки комфортные. Правильная высота и ширина.

– Да, все рассчитано на людей, – отозвалась Третья-вовне. – Наверное, мы сентиментальны.

– Кто же вы, Ксения? – спросил Матиас.

И, к его удивлению, Ракс ответила.

– Мы ваши дети, Матиас. Ваши заблудившиеся потерянные дети.

– Я не понимаю!

– Сейчас ты все узнаешь. Минуту.

Они спустились на очередной пролет, и там оказалась дверь. Нет, лестница по-прежнему уходила вниз, но Ксения остановилась перед дверью. Вздохнула:

– Мне страшно, Матиас. Но я должна убедиться сама.

Она толкнула дверь и вошла. Матиас торопливо последовал за ней.

Комната. Небольшая круглая комната с потолком в форме полусферы. Стены и потолок из того же самого темно-серого материала, из которого тут было построено почти все. Только потолок матово-белый и тускло светился; похоже, что свет никогда не гас.

В центре комнаты было возвышение, круглая тумба, вырастающая прямо из пола. Над поверхностью тумбы клубились три облачка розового мерцающего пара, истекали тонкими, гаснущими струями, роняли тающие капли света, временами вспыхивая ярче, временами почти угасая.

– Интерфейс цел! – воскликнула Ксения, бросаясь к тумбе. – Матиас, интерфейс цел…

Она протянула руки, погружая их в одно из светящихся пятен. Постояла секунду, нахмурилась, перешла к другому, к третьему… Посмотрела на Матиаса, жалобно сказала:

– Я не понимаю. Прости. Интерфейс цел, но связи нет.

– С кем нет связи? – Матиас подошел ближе. От светящихся пятен в воздухе не шло ни влажности, ни тепла, ни холода. Они вообще казались нематериальными – сгустки плачущего света.

– С ма… С тремя на Ракс, – Ксения отвела взгляд. – Матиас. Все население Ракс – трое разумных. Ракс всегда трое, и четвертой не бывать.

– Но ты же есть?

– Я? – Ксения улыбнулась. – Я – вовне. Я часть, фрагмент, огрызок. Кусочек голограммы, хранящий лишь жалкое подобие целого. Вовне – это не совсем личность. Вовне – поисковый зонд, созданный для важной цели. Я должна выполнить свою функцию и вернуться, раствориться в создавшем меня разуме.

– Неправда, – сказал Матиас. – Ты живая и настоящая. Ты – личность.

– Это неважно. Я поддалась этому очарованию – быть человеком. Это как… как возвращение в забытое детство.

– Да кто же вы?

– Ты ведь уже понял, – лицо Третьей-вовне дрогнуло. – Ты же умный, Матиас. Ты знаешь, как мы правим реальность. И не понимаешь, почему мы это делаем снова и снова? Сжигаем звезду за звездой, спасаем и приносим в жертву целые цивилизации?

Матиас упрямо покачал головой.

Нет, кажется, он догадывался.

Но не хотел понимать.