Предел

И теперь они втянуты в опаснейшую авантюру, действовать приходится без связи с центром, полагаться только на себя и на разношерстный экипаж…

Мегер вздохнула.

– Миссус?

Анна вздрогнула – так неожиданно было появление на экране здоровенного чернокожего мужчины в обтрепанной старинной одежде. За спиной мужчины была темная гладь реки, сам он сидел на чем-то вроде плота, перед разведенным на глиняной подложке костерком. В котелке над огнем что-то кипело, негр помешивал варево длинной палочкой.

– Это… – Мегер встряхнула головой, борясь с искушением откинуть с лица экран. – Марк?

– Да, миссус. Позволите отвлечь вас?

– Что за гребаный маскарад? – спросила Мегер. – С какой стати я «миссус»? И с чего ты черный?

– Я думал, вам будет приятно, миссус, – все тем же тягучим, нарочитым голосом негра-раба из исторических фильмов ответил Марк. – Я вот подумал, если я как бы в честь писателя Твена назван, то я же могу немножко быть его персонажами? Ведь когда писатель кого-то описывает, он сам им становится. Немножко. Так что я теперь немножко Джим.

– Тебе нечем заняться, Марк? – нахмурилась Мегер. – И уж если даже нечем, повторяю: почему «миссус»? Так обращались рабы к белым хозяйкам! Твои камеры перестали отличать черный цвет кожи от белого?

– Э, не скажите! – Джим погрозил ей пальцем. – Вы хоть и черная, да только живете лучше белой госпожи. У вас другое время нынче! А у меня… – он развел руками.

– Ладно, – устало сказала Мегер. – Ты искин высокого уровня. Ты – личность. И, как любая личность, имеешь право дурачиться. Чего ты хочешь, Марк?

– Могу я расспросить вас про «Гепард», миссус?

– История «Гепарда» есть во всех базах данных, – резко ответила Анна. – Отчеты Зельды, нашего искина, отчет командира, мой отчет… И вообще, полет «Афины» куда более интересен.

– Да-да, я все изучил. – Чернокожий раб на экране подцепил палочкой кусок липкого варева, осмотрел, подул, поднес ко рту. Попробовал. – Хорошая кукурузная каша, миссус! С опоссумом. Но я хотел спросить у вас одну вещь. О ней никто не писал. Про «Афину» все понятно, мое уважение, миссус, а вот с «Гепардом» есть странность…

– Спрашивай, – ответила Мегер, зачарованно наблюдая за Марком. Он был чертовски убедителен в своем образе негра Джима. Классический персонаж, многие ругали Марка Твена за расизм в изображении простоватого раба, а вот Мегер считала, что писатель прыгнул выше головы и был целиком за Джима (в то время, как некогда любимый Том Сойер вызывал у него раздражение).

– Зачем вы вообще взяли управление в свои руки? Почему решили за всех? Подсчеты искина показывали, что выжидательная тактика дала бы «Гепарду» семьдесят три процента шансов на выживание, с потерей от четырех дней до семи месяцев земного времени. Ваше решение снизило шансы на выживание до сорока двух процентов. Вы ведь это знали, Мегер?

– Нет, – ответила она зачарованно. – Эти расчеты были проведены позже, когда весь массив данных…

– Миссус, мне-то можно сказать правду, – вздохнул Джим. – Вы догадывались, что уменьшаете шансы на выживание, пусть и не знали точных цифр. У нас приватный разговор, я не веду логи. Вы догадывались?

– Я догадывалась, – сказала Мегер и закрыла глаза.

Что с ней? Зачем она исповедуется перед искином?

– Кто-то должен был решиться, – сказала Мегер. – Командир придерживался выжидательной тактики, но он упускал время принятия решения. Еще несколько минут – и коридор возможностей бы исчез. Либо траектория облета, долгая, но безопасная, либо маневр в гравитационном поле, но решение надо было принимать быстро.

– Но вы предъявили полномочия инспектора НАСА и выбрали более опасный маневр. Почему?

Хороший вопрос. Почему? Потому, что предъявлять просроченный код, проверить который командир не мог, и после этого выбирать осторожную тактику, которой командир и собирался придерживаться, – глупо. Потому, что был риск навечно зависнуть у черной дыры (ну ладно, не навечно, лет на двадцать), и она посчитала в уме, что единственный шанс продержаться это время – убить пассажиров и часть экипажа, заморозить тела и питаться ими. По сравнению с такой перспективой быстрая смерть показалась Мегер не такой уж и страшной.

А еще потому, что ей хотелось стать знаменитой. Спасителем экипажа и двух сотен пассажиров. Великим мастер-пилотом.

Ловить на себе восхищенные взгляды юнцов и купить себе настоящий двухэтажный домик у настоящего живого озера.

– Кто-то должен был решиться, Марк, – ответила Мегер. – Были разные варианты выживания, некоторые не заслуживали рассмотрения.

– Вы приняли на себя ответственность, миссус, – мягко сказал Марк. – Я восхищаюсь вами. Извините, что отнял так много времени.

Она открыла глаза.

Мудрый старый писатель, седовласый и насупленный, смотрел на нее из кресла, поставленного посреди сада.

– Не делай так больше, Марк, – сказала Мегер. – Я привыкла к чудачествам искинов, но ты в поисках себя заходишь слишком далеко! Мне было неприятно.