Предел

Но теперь, убедившись в профессионализме кота, Ксения просто наблюдала за ним. Скорее всего, он справится лучше, чем она. И тогда они смогут попасть на борт «Дружбы».

Что будет дальше – оставалось загадкой.

Она не знала, жив ли экипаж.

Функционирует ли корабль.

Смогут ли они вернуться к Невару.

Все ли в порядке на станции – ведь Марк прекрасно знает ее расположение и вместе с кораблем Стирателей способен нанести сокрушительный удар.

Но все это надо будет решать в рабочем порядке.

Сейчас важно достичь корабля, а лучше всего это может сделать Криди.

Глава пятая

Больше всего Криди боялся, что его обманули.

На самом деле это чувство было с ним с самого детства. Когда ему, еще даже не подростку, а котенку, рассказали про древнюю историю войны с «детьми солнца» – он не поверил. Он любил гуманоидов – как и все вокруг, обожал смотреть их анимационные фильмы, в которых котята и детеныши гуманоидов непременно были друзьями, переживали массу увлекательных приключений и выручали друг друга из неприятностей. Конечно, в жизни бывало всякое, он знал об этом, но преступления случались без всякой видовой привязки. Были скверные коты, были противные «дети солнца». Это были частности.

И вдруг ему рассказали, что их маленький септ, входящий в уважаемый, но тоже не слишком большой клан, является Помнящими.

Хранителями древней тайны.

Он не верил. Он просил дядю, открывшему тайну, сказать, что это шутка.

«Если ты хочешь умереть обманутым, но счастливым – ответил дядя, – то я согласен. Это была шутка. Я рассмеюсь, и ты поверишь, заставишь себя поверить».

Маленький Криди всерьез задумался над ответом. А потом покачал головой. Нет, он не хотел умереть обманутым, даже если это цена счастья.

Потом ему показали древние руины, погребенные под многометровым слоем породы. Сломанные механизмы тысячелетней давности. Боевые машины, давным-давно не работающие. Письмена, записанные странным архаичным шрифтом.

Маленький Криди по-прежнему подозревал взрослых в обмане или заблуждении.

Он проверял сказанное. Пытался найти несоответствия и нестыковки. Даже сам вел раскопки, причем не в тех местах, что были обозначены в тайных записях Помнящих, а в тех, что сумел вычислить сам.

Все сошлось.

На их планете была древняя развитая цивилизация, которая несколько лет вела отчаянную войну с пришельцами. Пришельцы нанесли непоправимый урон, но были отброшены, а их планета – столь же безжалостно атакована. С обеих сторон выжили немногие.

Время исказило память потомков, превратило военные хроники в легенды, а военачальников – в богов и демонов.

Но кое-что осталось, и он это увидел. Рисунки. Фотографии. Даже одна чудом сохранившаяся движущаяся запись, странный артефакт из прозрачного кристалла, сразу и камера, и проектор, прокручивающий по кругу одну и ту же ужасающую запись: массовую казнь мятежного клана.

Он поверил. Точнее – смирился с реальностью.

Была война. Память о ней жива. «Детям солнца» верить нельзя.

То, что когда-то случилось, повторится снова.

И к этому надо спокойно и ответственно готовиться. Развивать технологии. Делать убежища. А в идеале найти другую планету, в другой звездной системе, и создать там колонию, ковчег, где его вид сможет спокойно развиваться.

Криди начал учиться. Он должен был быть лучшим во всем. В древние времена он старался бы стать воином. Но теперь сила была не в быстроте движений или умении владеть оружием (этому, впрочем, он тоже учился). Сила была в знании, и Криди погрузился в учебу.

Но он рос, и его тело тоже росло, начиная требовать секса (с этим справиться было несложно – Криди был красив, и кошки с удовольствием откликались на его зов) и любви.

С любовью все было гораздо хуже.

Он не нашел свою любовь среди членов септа.

Он не мог позволить себе полюбить чужую кошку, ничего не знающую о страшной правде, ничего не помнящую.

Любовь – это полное доверие, это раскрытие душ. Может быть, так было не для всех кис, и не для всех «детей солнца». Но Криди иначе не мог.

Он смирился. Он решил, что его любовью станет родина. Вся планета, весь его вид. Только так он сможет хранить тайну и целиком отдаться делу своей жизни.

А потом, уже на стройке «Дружбы», появилась Анге.

Да, так уж получилось, что гуманоиды были привлекательны для фелиноидов – и наоборот. Тем чудовищнее была древняя война, тем ужаснее непроизвольная симпатия. Ирония природы – секс, однако, был практически невозможен, физиология делала его не просто бессмысленным, но еще и опасным для гуманоидов.

Криди решил, что в силу этого придерживаться дружелюбных и даже слегка игривых отношений с женщиной – безопасно. Он будет демонстрировать свою страсть к самке, которой никогда не сможет обладать. Его будут считать слегка смешным, но никогда не заподозрят в нем человеконенавистника.

Он и сам не заметил, как влюбился. Как игра перешла в настоящее чувство. Как оно вспыхнуло в Анге.