Предел

Он некоторое время слонялся по небольшой каюте, неловко поглядывая на фотографии, где улыбались две одинаковые женщины (у капитана было две жены-близняшки? Или это просто семейное фото: жена и свояченица?) и махали руками две пары мальчишек-близнецов. Еще с одной фотографии смотрел сурового вида мужчина. Сам капитан? Фото были старомодные, напечатанные на пластике, движения и улыбки были плавные, словно в воде. Капитан от кис почему-то пренебрег фотографиями, зато на стене висело рельефное панно из пластика или гипса с отпечатками лап – большими и маленькими. Повинуясь неосознанном порыву, Валентин понюхал странный барельеф. Да, инстинкт его не обманул. Отпечатки пахли травами и цветами, каждый своим набором. Удивительно, он почему-то не думал, что кисы так полагаются на запахи…

На столе лежали бумаги и какие-то устройства, которые могли быть как научными приборами, так и аналогом плеера или иного развлекательного устройства. В одном шкафу обнаружился комплект юбок и коротких штанишек. Валентин смущенно прикрыл дверцу. Одежда кис напоминала детские маскарадные костюмы. «Кто у нас будет кроликом? А кто Котом в сапогах?»

В другом шкафу висели два комбинезона и что-то вроде парадного мундира, яркого, бело-оранжевого, с разноцветным «фруктовым салатом» орденских планок. Удивительно, что у другого разумного вида знаки отличия имели почти такой же вид, как и на Земле… В ящиках Валентин нашел упаковки с бельем, футболками, носками – тоже совсем обычными на вид и вроде как его размера… Внезапно Горчаков почувствовал, что его собственная одежда, несмотря на всю антимикробную пропитку, уже изрядно попахивает потом.

– Да гори оно все огнем, – выругался он. Разделся, попытался помыться в крошечной душевой, но вот здесь, к своему стыду, с управлением не справился. Удалось лишь пустить воду в раковине. Он намочил одну футболку и обтерся, потом переоделся в чистую одежду мертвого капитана «детей солнца». Вроде как все подходило, только трусы были маловаты.

Потом он обнаружил предмет одежды, который, без всякого сомнения, являлся лифчиком.

– Что ж такое… – простонал Валентин, внезапно вспомнив слова Криди, что капитан «погибла», и швырнул лифчик обратно в шкаф.

Он переоделся в женское белье! Капитан от «детей солнца» была крупной особой.

В дверь постучали. Валентин приоткрыл, выглянул. За дверью стоял Матиас.

– Входи, – мрачно сказал Валентин.

– Ого, – Матиас с любопытством посмотрел на него, переступив порог. – Валя, это очень неожиданный момент для смены имиджа…

– И как ты понял, что это женская одежда? – спросил Валентин мрачно.

– Да я сам за чистым бельем шел, – признался Матиас. – Анге посоветовала. Сказала, что по габаритам нам с тобой лучше всего подойдет одежда капитана. С душем разобрался?

– Нет.

– Будем пробовать. Ксения говорит, что есть около часа до включения двигателей.

– Ты Гёте знаешь? – спросил Валентин, возвращаясь к шкафу. Мундир надевать было как-то совсем странно, пусть тот и выглядел совершенно мужским. Может быть, комбинезон?

– Знаю ли я Гёте? – спросил Матиас с иронией. – Какой интересный вопрос. Я же немец все-таки, забыл? Братья Гримм, Иоганн Гёте и Рудольф Гайсер. А ты Пушкина знаешь?

– Помнишь про «часть силы той, что без числа творит добро, всему желая зла»? – Валентин достал комбинезон и мрачно его осмотрел. Итог его не порадовал: у женщины-капитана была замечательная и большая задница.

– Смеешься? Конечно. В школе все учат. Я даже по-русски знаю. – Он откашлялся и продекламировал:

Я верен скромной правде. Только спесь
Людская ваша с самомненьем смелым
Себя считает вместо части целым.
Я – части часть, которая была
Когда-то всем и свет произвела.
Свет этот – порожденье тьмы ночной
И отнял место у нее самой.
Он с ней не сладит, как бы ни хотел.
Его удел – поверхность твердых тел.
Он к ним прикован, связан с их судьбой,
Лишь с помощью их может быть собой,
И есть надежда, что, когда тела
Разрушатся, сгорит и он дотла.20

– Час от часу не легче, – сказал Горчаков. – Его удел – поверхность твердых тел, говоришь…

– А что случилось?

Валентин махнул рукой и достал мундир.

Рискнуть, что ли?

Запа́х на мундире шел на правую сторону. С точки зрения человека с Земли, это был мужской мундир.

– Сколько наград-то! – восхитился Матиас. – Ради такого мундира и пол можно сменить! Еще курительную трубку тебе надо! И черную повязку на глаз. И шпагу.

Он скрылся в душевой, а Горчаков продолжил изучать парадную одежду капитана Лерии.

* * *

Анге услышала аборигенов раньше, чем увидела. Копыта, ступавшие по земле мягко и почти беззвучно, на металлическом полу корабля грохотали словно рабрики в случке.