Предел бесконечности

Я как мог крепко сомкнул веки. Он должен поверить, что там, на ночной улице, ничего особенного не произошло, что он сам выхватил кинжал и ударил бандита, а потом поскользнулся, и отросток тела встал на пути шпаги. Он должен поверить, в противном случае он никогда не согласится избавиться от меня и, следовательно, умрет вместе со мной.

- Брат, ответь мне... Посмотри на меня... Брат!

Он умолял. Требовал и опять умолял. Как долго? Не берусь сказать - я постарался забыться...

Вновь хлопнула дверь. Вбежал кто-то из слуг, вернее всего - Джузеппе.

- Пусть придет мой поверенный, - твердым голосом приказал Лоренцо. Пригласи моего кузена и врача. Я хочу составить документ.

Сборы всех указанных персон были недолги. Лоренцо потребовал, чтобы врач осмотрел его и подтвердил традиционное - "находясь в здравом уме и твердой памяти". Затем он начал диктовать. Я почувствовал некоторое облегчение. Сейчас он объявит о согласии на операцию и...

- ...заявляю, что ни при каких обстоятельствах не позволяю отделять от моего тела рожденного в одночасье со мной брата-близнеца...

В комнате застыла могильная тишина. Сейчас ему подадут перо и он поставит подпись. И это будет его смертный приговор. Я еще могу вмешаться, могу перехватить его руку... Идиот! Тогда уже все поверят, что мою голову посещают мысли.

Лоренцо берет перо... подпись... точка.

Не помню, как наступила ночь. И почему очнулся, тоже не помню. Огненная труба выжгла уже половину того, что было мною, а остальная часть тем временем медленно опускалась в холод. Так подходила Смерть. Я прекрасно знал ее. Интересно, есть ли еще на земле человек, который знает свою Смерть?

- Брат. Ты же слышишь меня...

Слышу...Ты сумасшедший. Зачем ты это сделал?

- Чтобы ты остался в живых.

Я?... Я пытался сохранить твою жизнь. Это единственное, на что я был способен! Ты все испортил. И теперь я опять убиваю тебя... ядом.

- Нет. Прошлое не возвращается! Ты не умрешь, и я не умру. Слышишь, брат? Мы слишком зависим друг от друга. Тем паче! Мы будем всегда, всюду держаться друг друга... Вернемся в родовое имение, там нас ждут. Помнишь Лючинду? Она смеялась и говорила, что ничего не имеет против мужа с двумя головами. А яблоневые сады... Ты помнишь сады? Каждую весну там бушевало море белых цветов. Помнишь?... Брат... Брат!

Мое сознание уплывало вслед за теплыми воспоминаниями в белое бескрайнее море. Ласковый шелест лепестков, тонкий божественный аромат... Вдруг огненный взгляд прорезал убаюкивающий туман. Отчаянные карие глаза, полные решимости и страха одновременно. То был страх не за свою жизнь. То был страх за мою жизнь. Горячая ладонь уперлась мне в грудь там, где запиналось сердце.

- Брат!...

- Брат! Да черт тебя дери! Очнись!

Мне саданули кулаком в грудь. Вроде бы уже не первый раз.

Вспышка.

Я зажмурился и в следующую секунду с опаской огляделся. Под потолком висел диск неонового осветителя.

- Брат! - он стоял надо мной, белый как мел, с рукой, занесенной для оздоровительной пощечины. - Брат, ты меня слышишь?

- Слышу, - неожиданно для себя внятно произнес я.

Он выдал вздох, граничащий с облегченным стоном, и медленно опустился на пол возле койки, на которой я лежал.

- Стервец. Ты напугал меня до...

Я понял, до чего именно его напугал.

- Этот железный болван объявил о завершении реабилитации и отключил всю диагностику, а ты мне тут к(му выдал... Я его... - он продолжал материть "электронного болвана", а я судорожно вспоминал, что со мной произошло.

Шпаги, король, заговор, пуговицы от одного воротничка к другому...

Лоренцо... К счастью, вслух у меня получилось другое:

- Валент...

Он дернулся, сорвавшись с какого-то там этажа, и придвинулся ко мне.

- Как ты?

- Если специалист сказал, что реабилитация завершена... - я постарался изобразить улыбку, - наверное, проскочили. Выше нос, близнец!

- Когда я вытаскивал тебя их этой чертовой машины, я не знал, что я вытащу, - буркнул он и протер дрожащей рукой лоб.

Я напряг память. Воспоминания водили разудалый хоровод, однако кое-что в их чехарде я разобрал. Засада. Вспышка и ослепительный луч, выпушенный из-за камней. Я успел сбросить высоту, и земля закувыркалась перед лобовым стеклом. На меня обрушилась ужасная жара. Огонь? Или то было солнце, щедро поливавшее городскую улицу?

Внутри меня поднялся некий барьер, именуемый страхом.

- Что случилось? - осторожно спросил я и с натугой перевел взгляд на свое тело, покрытое простыней. Руки, плечи, грудь... живот, бедра, ноги. Я облегченно вздохнул и приподнялся на локте. Движения дались без труда.

Зато брат следил за мной с нескрываемым напряжением.

- Нарвались на пламенный прием, - произнес он. - Я успел подмогу вызвать, а после - не помню ничего. Меня тоже знатно приласкали. Эй ты, болванка, - он повернулся к блестящему металлическому цилиндру в человеческий рост, дежурившему в изголовье моей койки. - Давай, рапортуй.