Предел бесконечности (сборник)

Душа медленно отрывается в полет. Медленно течет над землей, а я еще вижу свое мертвое лицо с застывшей усмешкой. И я вижу его лицо, искаженное ужасом. Да, да, братец. Слава и богатство не достанутся теперь ни одному из нас, ибо мой клинок был нечист. Мой клинок убил тебя раньше, чем ты нанес мне смертельный удар…

— Эй, малыш. Не валяй дурака! А ну открывай глаза!

И мне отвесили звонкую пощечину. Я дернулся.

— Так-то, — синьор Лоренцо, привстав на локте, заглядывал мне в лицо.

— Синьор Лоренцо, вы звали меня? — раздался от порога голос Джузеппе.

— Нет. Но ты вовремя, тем не менее. Проследи, чтобы приготовили ванну. И самый лучший костюм!

— Да, синьор.

— Джузеппе, подойди-ка, — мой «цельный брат» сел на кровати, и я опять оказался «на весу». — Джузеппе, посмотри внимательно на мою вторую голову. Не видишь ли ты каких-либо изменений?

Слуга нерешительно приблизился к постели и вытянул шею, чтобы полюбоваться моим внешним видом. Я затаил дыхание. Почему Лоренцо задал такой вопрос? Может быть…

— Нет, синьор, я не вижу изменений, — ответил Джузеппе.

Лоренцо расхохотался.

— Я тоже не вижу изменений! Я шутил. Иди.

Впервые в жизни у меня на глаза чуть не навернулись слезы обиды. Если б я мог, я сейчас же залепил бы ему такую оплеуху, чтобы не «привести в сознание», а по-настоящему «вывести из себя». Я даже попытался приподнять руку, хотя понимал — не сумею, эта рука не моя. Она ничья. Зато мне удалось другое: я сжал кулак. Но Лоренцо этого не заметил.

Представьте, что вы — младенец с сознанием взрослого человека, о чем не подозревают няньки. Вас моют, пеленают, кладут в люльку, и затыкают рот соской. Вот это я испытал на своей шкуре сполна. Полчаса я болтался в ванне, пахучей и тепленькой, потом меня расчесывали и брили, и в довершение ко всему накрыли салфеткой. Пока «старший брат» завтракал, я всячески изощрялся, чтобы сдуть салфетку с лица, но не тут-то было. Предусмотрительный Джузеппе прицепил слюнявчик к моему воротничку.

— Синьор Лоренцо, — приглушенный голос слуги прозвучал где-то близко; видимо старый камердинер наклонился к уху господина. — Я усматриваю нечто новое в вашем особенном теле.

— М-м?

— Оно кажется более активным со вчерашнего полудня, синьор.

Лоренцо проглотил то, что жевал, и у нас в желудке распространилось приятное тепло.

— Возможно, то, что скрываю я, вылезает наружу у него. Кто знает, Джузеппе, что случится сегодня! Вернусь ли я в этот дом…

Я затаил дыхание. Не сколько от того, что «старший брат» впервые на моей памяти разделил «я» и «он», сколько от чертовски острого чувства тревоги.

— Синьор Лоренцо…

— Видишь ли, мой добрый Джузеппе, мне доверили слишком много. Так доверяют смертникам.

— Синьор, послушайте старика. Уезжайте в свое имение. Подальше, подальше от этого сатанинского логова, — голос слуги дрожал.

— О, нет, мой друг! Сын графа Колладара останется верен клятве. Я служу не своему королю, но я служу королю. Они поставили не на ту лошадь, Джузеппе!

Мне необходимо, мне жизненно необходимо было понять, что он замышляет. Я напрягал память, я вытаскивал из бездонного колодца одну мысль за другой. Вытаскивал, и отбрасывал. Все не то! А ведь Господь позволил мне думать неспроста. Он дал мне шанс искупить мой грех. Брат, здесь, в этой жизни я должен спасти тебя! Брат, взгляни в мои глаза!

Он стоял перед зеркалом, а камердинер старательно расправлял голенища сапог. Я исхитрился повернуть голову. Зеркало. Из рамки чудесного стекла на меня смотрело… Это я? О, нет! Складки на лбу от постоянных гримас, перекошенный рот, периодически вываливающийся язык и пустой идиотский взгляд…

Все остальное было как в тумане. На меня надели корсет. Этакий изящный корсет, подобный тем, что носят женщины. Мягкие пластины легли под мою шею и зафиксировали голову. Затем на общее наше тело натянули хитро скроенную сорочку с четырьмя рукавами и двумя воротничками, затем жилет, и камзол. Лоренцо позволял прислуге копошиться вокруг, не делая при этом ни одного лишнего движения. Лишь когда дело дошло до перевязи, он сам принял из рук Джузеппе шпагу и аккуратно вдел в петлю.

Слуги бесшумно вышли. Синьор Лоренцо неторопливо приблизился к невзрачному комоду в глубине спальни и бережно достал что-то, завернутое в ткань.

— Ну-с, малыш, подержи-ка это у себя, — он улыбнулся, глядя мимо меня, и ловко прицепил мне на «талию» пояс с кинжалом. Тонкий клинок скрылся в складках кафтана. — А теперь — вперед. На королевскую ассамблею.