Предел. Дети палача (СИ)

Волчья стая, следуя за вожаком, приближалась к человеческому жилью. Матерый знал, что надо спешить, ведь девочке, которую он видел несколько дней назад, грозила опасность. Волк помнил ощущения от той встречи. Он не понимал, откуда взялась девочка на той поляне и куда потом исчезла, но это было не важно. Важно то, что он чувствовал тогда, глядя ей в глаза — безопасность для себя, для стаи. Будто избежав ловушек зверобоев, вернулся в глухую спокойную чащобу. Тогда на поляне вожак получил знание: если этой девочки не станет, исчезнет все! Мир уже стремительно менялся в худшую сторону. В воздухе воняло смертью, во вкусе воды ощущалась смерть, даже в затянутом тучами небе виделась погибель. Тот, кто ко всему этому причастен сейчас был далеко, но вожак чувствовал его незримое присутствие.

Волк боялся, как боялась и вся стая. Когда он думал о том страшном человеке с белыми волосами, шерсть на загривке вставала дыбом, и хотелось скулить как щенок. Но теперь, благодаря девочке, все могло измениться в лучшую сторону. Одна мысль о ней подавляла страх и матерый сделает все, чтобы никто не причинил ей вреда. Не только он, но и вся стая понимала: девочку нужно защитить любой ценой! Как единый организм волки были причастны к этому пониманию. Их связывало с девочкой до невероятности обострившееся звериное чутье и сейчас оно говорило: «Надо спешить!».

Человеческое жилье уже было совсем рядом. Вожак знал, что девочка там, и он ощущал еще что-то — запах страшного человека, его частицу.

— Уходим! — крикнула Севера.

Они развернулись готовые броситься прочь из дома, но снаружи раздался треск, грохот и жуткий звериный рев. Эти звуки заставили их остановиться. В окне мелькнула тень. Там за дверью было что-то страшнее, чем горбатая старуха с черными глазами.

Невея вскрикнула и прижалась к подруге. Они начали пробираться через разломанные лавки к кухне. Севера держала меч перед собой, готовая в любой момент пустить его в ход. Старуха перестала шипеть и с поразительной ловкостью спрыгнула с лестницы. Под босыми ногами хрустнули доски.

С улицы послышался глухой удар и треск, будто ломалось какое-то строение. В диком зверином реве ощущалось безумие.

Старуха уперлась руками в пол, из оскаленного рта вырывались хрипы. Взгляд не отрывался от женщины и девочки. В сознании Северы мелькнула мысль: «Пробираться на кухню нет смысла, там тупик. Выход — лестница!».

— Я ее прикончу! — сквозь стиснутые зубы прошипела Севера.

Она резко отстранила Невею и двинулась к лестнице. Старуха пронзительно заверещала и отпрыгнула. Горб с омерзительным сухим хрустом разорвался — в разные стороны полетели черные ошметки, — из спины с чавканьем начали вылезать суставчатые, похожие на паучьи лапы отростки с изогнутыми когтями на конце. Их было десятки. Они уперлись в пол, приподняв тело старухи. Несколько отростков зацепили обломок лавки и швырнули в Северу. Дарния увернулась, обломок с грохотом ударился в стену над очагом. Изо рта твари хлестала черная жижа, голова металась на жилистой шее.

Севера перескочила через искореженный стол, меч взметнулся вверх…

— Сдохни! — закричала она.

— … лезвие наискосок разрубило голову старухи. Половина черепа с зубастой челюстью повисла на уцелевших сухожилиях и обрывках кожи. Из левой глазницы брызнула слизь.

Севера быстро сделала шаг в сторону, взмахнула мечом и рубанула по шее твари. То, что осталось от головы упало на пол. Отростки в спине старухи затрепетали. Под осевшим телом расплывалась черная зловонная лужа.

Снаружи продолжало реветь нечто чудовищное — совсем рядом с домом.

Дарния с отвращением отпихнула ногой от лестницы тело старухи.

— Быстрее наверх! — крикнула она.

Невея стояла в оцепенении, глядя на дергающиеся в конвульсиях отростки в спине твари. Севера тряхнула мечом, сбрасывая с лезвия мутную жижу, сунула оружие в ножны и твердо произнесла:

— Невея!

Девочка встрепенулась.

— Да, да наверх…

Они забежали по лестнице и вошли в арку. Справа находилась комната с окнами, которые выходили во двор.

— Надо взглянуть, что там за тварь снаружи, — сказала Севера. Это было не любопытство. Она хотела знать, с чем придется иметь дело, если что-то пойдет не так.

Они подбежали к окну и посмотрели вниз. По двору расхаживал огромный медведь. Движения зверя были порывистые, нервные. Грязно-бурая шерсть с пятнами парши торчала клочьями. Медведь, раскрыл пасть и заревел как безумный. Половину морды покрывала серая пена. Черные глаза походили на капли дегтя, обрамленные гнойной коростой.

От сарая остался лишь скалящийся обломками досок остов. Навес над поленницей и собачья будка — разломаны. Через покореженный, прижатый к земле забор ветер выдувал со двора щепу вперемежку с пылью. Разрушительная ярость зверя довершила то, что не закончила буря.

Медведь вспорол когтистой лапой землю и, разбрызгивая пену, замотал головой. Из пасти, подобно громовым раскатам, вырывался урчащий рокот.

— Это похуже, чем старуха, — прошептала Севера. — С таким зверем мне не справиться, — и поморщившись, добавила: — Надеюсь, и не придется.