Предел прочности. Книга четвертая

Перед глазами красивая картинка без звука, кадры клипа сменяют друг друга: парящая в облаках платформа, внизу мелькает морская синева. Девочки в коротких юбках синхронно танцуют, улыбаются в камеру. И вот уже коридоры то ли школы, то ли института – девчонки бегут на камеру, соблазнительно скользят вдоль стен, огибают проходящих мимо парней. Кому из них ноготком по щеке проведут, кому галстук покрепче затянут. Бедолаги от такого нашествия сексапильных бестий впадают в явный ступор, оборачиваются, провожают девчонок круглыми от удивления глазами. И снова смена экспозиции все те же особы, но уже облаченные в элегантные платья, танцуют в дорогом ресторане. Задирают подолы вечерних нарядов, обнажая безупречно красивые ножки, ритмично двигаются вдоль столов. Почтенная публика заведения поражена: один седоусый дядька хватается за сердце, другой открыл рот, да так и замер, уставившись на колени, где секунду назад сидела смазливая вертихвостка. Того гляди удар хватит, в его то возрасте. Спутница мужчины, пожилая матрона, явно возмущена творящимся безобразием: машет веером, требует прекратить, но кто ее будет слушать, все заворожены разворачивающимся действом, в центре которого она - черноволосая дьяволица, огонь, пламя, метущееся в бесконечно движении, одновременно манящее и обжигающее. Обольстительная чертовка лукаво смотрит в камеру, беззвучно открывает рот.

- Я тоже в ресторане танцевал, - выдаю первое, что пришло на ум.

- Ага, только от твоих танцев Организации сплошные убытки, а Юлия миллионы зарабатывает на одном клипе.

- Не она это. У той лицо попроще было и фигура худая, - в памяти всплывает образ массивных кроссовок на тощих лодыжках, закинутых на спинку дивана. Но Герб не успокаивается, берет телефон, снова начинает листать. В этот раз демонстрирует фотографии: черноволосая красавица в окружении фанатов, на вручении премии, шагает по ковровой дорожке, дает интервью… Стоп.

- Отмотай назад, - прошу Герба, – подожди, увеличь немного.

Застывшее изображение: девушка сидит за столом, перед ней скопилось множество микрофонов, в руках прозрачный стакан с жидкостью. По левую руку сидит знакомая личность: отсвечивающая лысина, костюм офисного клерка и галстук отливающий золотом - этого товарища ни с кем другим не перепутаю.

- Томазо Фалькони, – тычу пальцем в экран, – он сегодня был на встрече.

- Поздравляю, Петр! - торжественно басит старина Герб, возвращая телефон на место, - ты будешь работать на Юкивай.

- Поздравляю, - бубнит задремавший было Саня.

- Парни, вы чего, какой кивай? Что за фирма такая?

- Темный ты человек, Петр. Это не фирма, это певица такая, Юкивай производное от начальных букв в имени - Юлия Кортес Виласко.

Я давно обратил внимание на эту модную тенденцию сокращать, та же Малу по официальным бумагам числилась Марией Луизой, а я на третьем курсе с легкой руки соседа по комнате стал вдруг Ворпетом. Пришлось провести разъяснительную беседу, и объяснить Николасу, что не каждая аббревиатура уместна и желательна.

- Торопитесь вы с поздравлениями, - сбиваю праздничный настрой парней. – Во-первых, я ни под чем не подписывался, а во-вторых, у этой вашей Юкивай семь пятниц на неделе (на языке космо фразеологизм звучал: постоянна, как дамская прическа). Сегодня у нее есть желание поступить на зло тетушке и выбрать меня, завтра захочется накаченного молодчика, послезавтра блондина. Пацаны, если бы вы её видели… избалованный ребенок: хочу это, хочу то, а если что-то не понравится, уйду обиженной на диван.

- Ну а чего ты хотел – звезда. У нее два алмазных дисках в семнадцать лет, миллионные доходы, и всемирная слава. Тут у любого характер испортится.

- Герб, и что предлагаешь, пойти поработать в качестве плюшевой игрушки, которой будут вертеть, когда захотят и как захотят?

- Сколько обещают платить?

- Три с половиной в месяц.

Великан поднял указательный вверх и, делая паузы между словами, чтобы лучше дошло, произнес:

- Три с половиной тысячи в месяц! Напомни, какой оклад у тебя сейчас: семьдесят… восемьдесят монет? Не понимаю, какие могут быть сомнения. Плюшевая игрушка? Да похеру, когда такие деньги платят.

- И это мне говорит потомственной аристократ, для которого честь и достоинства стоят на первом месте, - попытался я уколоть в ответ Герба и таки достиг своей цели. Раздосадованный великан потер голый подбородок, поморщился.

- Когда денег не хватает, на многие вещи смотришь иначе, а что до чести… Никто тебя на привязи держать не станет: будут ущемлять - уйдешь, не будут – заработаешь.

Мы взяли еще по пиву: Герб две кружки темного, я классический лагер, а Нагуров дремал, и одному ему было ведомо, чего он там употреблял, в своих сладких грезах. Болтали о всяком разном, вспоминали былые деньки. Под конец речь вновь зашла о вздорной певице из шестимирья, и старина Герб, признавшийся вдруг в любви к ее творчеству, точнее к трем ее песням, полез в телефон.