Предел прочности. Книга вторая.

Что именно похвально, уточнять не стал. По мне, так повел себя как последний кретин. Теперь уж Светка точно не простит, да и шанса для беседы не представится. Не будет со мною больше Кормухина встречаться, не пожелает видится ни-ког-да. И от этого никогда больнее всего. Больнее, чем в растянутых напрочь связках плечевого сустава. Мне бы тогда встать и уйти, плюнув на гордость. Не перебрасываться словами с крашенным кретином, а свалить вовремя, не усложняя Светке и без того непростой разговор. Нет же, встал молодым бычком, довел ситуацию до драки. Хотя какая там драка, недоразумение сплошное: схлопотал один по касательной, в отличии от Светки, бок которой превратился в сплошной синяк. Умная же девчонка, где такого ухажера откапала?

- Знаете ли, забавный факт: 128 параллель больше всего ненавидят ренегаты.

- Простите, кто?

- Ренегаты – жители иных измерений, ставшие гражданами шестимирья во втором поколении.

- Никогда не слышал такого термина, - признаюсь я.

- О, поверьте, с ним столкнетесь еще не раз. В шестимирье предостаточно выходцев из вашей параллели: тех, кто перебрался на постоянное место жительства в поисках лучшей доли. И если у родителей связь с родиной вызывает легкую ностальгию, то дети искренне ненавидят связывающую их пуповину.

- Разрушение нейронных связей?

- Совершенно верно, курсант. Один месяц в году они обязаны посещать родину, иначе могут возникнуть серьезные проблемы со здоровьем. С временным дисбалансом шутки плохи.

- Еще детей не могут заводить, - дополнил я.

- И здесь вы правы, - подтверждает мою догадку собеседник – Ренегаты не способны производить совместное потомство с местными жителями. И не важно, второго они поколения или пятого, тела их продолжают нести отпечаток родного мира. Или, лучше будет сказать – времени.

- Мне кажется или термин «ренегат» носит негативный окрас?

- Предателей нигде не любят. Особенно тех, кто втаптывает в грязь родной дом, сколь бы кривым и кособоким он ни был. Поступок этот сродни унижению собственных родителей, - мужчина остановился под сенью раскидистого дерева. В глазах его читалась усмешка, совсем даже не злая, а теплая, коей учитель награждает любимого ученика. - Здесь наши пути разойдутся: мне в головной офис, а вам советую посмотреть на пруд с лебедями. Знаете ли, на редкость примечательное место.

- Последний вопрос, - торопливо произношу я. – Почему вступились за меня в той кафешке?

- Не за вас лично, курсант, - мужчина постучал пальцем по эмблеме хищной птице, что блестела под солнцем на рукаве. – Мы своих не бросаем – запомните это, крепко запомните. И не важно, из какого они мира. Бывайте, курсант Воронов, успехов на службе.

Смотрю вслед полноватому мужчине в сером костюме и вспоминаю, где его видел. Да все в том же кафе – сидел на пару столиков дальше в полном одиночестве. И конфликт наш он прекрасно слышал, слово в слово, и выводы сделал правильные. Правда, здесь ошибиться было куда сложнее: на всем потоке один единственный выходец из 128 параллели. Он же обладатель кубка в паучке, и насильник аристократок по совместительству.

Пока размышляю, скольжу взглядом по клумбам, пестреющим всевозможными цветами. То там, то здесь, раздаются едва различимые пшикающие звуки – работают поливочные механизмы. Не роботы в виде капли или овала, а обыкновенные распылители, коих и в родном мире предостаточно. Кое-где видны резиновые шланги, а на асфальте потеки воды. От столь привычного зрелища становится как-то легче на душе.

Вспоминается наша последняя семейная поездка в город, когда мне купили костюм на выпускной, а вредной Катьке сарафан. Сестренка тогда сильно дулась и грозилась испортить поездку, а всех причин – плохая мамка запретила прокалывать уши. Эх, я тогда и оторвался, поглумился над мелкой от души.

- Кать, смотри, - подзываю ее, и та доверчиво подходит. Думает, белку в парке увидел или еще какую зверушку, а я ей: - видишь ту первоклашку? Классные у нее сережки, да?

Получаю болезненный тычок в бок и обиженную физиономию. И как вишенка на торте:

- Мам, а Петька опять дразнится.