Предел возможного

- Чего? - спросил Доррегарай, подъезжая. Рядом с ним Йеннифэр, спрыгнув с телеги, налегла грудью на каменную глыбу, выглянула, попятилась, протерла глаза.

- Что? Что такое? - крикнул Лютик, выглядывая из-за спины Геральта. - Что такое, Богольт?

- Дракон-то... дракон... золотой.

Не больше чем в ста шагах от каменной горловины ущелья, из которого они только что вышли, у дороги, ведущей к северной части каньона, на куполообразном невысоком холме сидело существо. Оно сидело, изогнув правильной дугой длинную изящную шею, склонив узкую голову на выпуклую грудь, оплетя хвостом передние выпрямленные лапы.

Было в атом существе, в его позе что-то невообразимо грациозное, что-то кошачье, что-то противоречащее его явно змеиной родословной. Несомненно, змеиной. Ибо существо было покрыто слепящей глаза золотой чешуей с четким рисунком. Да, существо, сидящее на холме, было золотым - золотым от острых, зарывшихся в землю когтей до конца длинного хвоста, слегка шевелящегося меж покрывающих холмик растений. Глядя на них огромными золотыми глазами, существо расправило широкие золотистые нетопыриные крылья и так сидело, неподвижное, как бы требуя, чтобы им любовались.

- Золотой дракон, - шепнул Доррегарай. - Невероятно... Живая легенда!

- Не существует в мире, чертова мать, золотых драконов, заявил Нищука и сплюнул. - Я-то знаю, что говорю.

- А что же в таком случае сидит на холме? - трезво спросил Лютик.

- Обман какой-то...

- Иллюзия...

- Это не иллюзия, - сказала Йеннифэр.

- Это золотой дракон, - проговорил Гилленстерн. - Самый настоящий золотой дракон.

- Золотые драконы бывают только в легендах!

- Перестаньте, - вклинился Богольт. - Нечего дергаться! Любому болвану ясно, что это золотой дракон. Да и какая разница, милсдари, золотой, синий, пегий в крапинку или клетчатый? Он невелик, уделаем его в момент. Живодер, Нищука, разгружайте телегу. Вытаскивайте снаряжение. Тоже мне разница золотой не золотой.

- Есть разница, Богольт, - сказал Живодер, - и большая. Это не тот дракон, на которого мы охотимся. Не тот, подтравленный под Голопольем, который сидит в яме на драгоценностях и золоте. А этот сидит только на собственной заднице. Так на кой он нам ляд?

- Это золотой дракон, Кеннет, - буркнул Ярпен Зигрин. - Ты когда-нибудь такого видел? Не понимаешь? За его шкуру мы возьмем больше, чем вытащили бы из обычного сундучища с сокровищами.

- И к тому же это не ухудшает ситуации на рынке драгоценных камней, - добавила Йеннифэр, нехорошо усмехаясь. - Ярпен прав. Договор действует. Есть что делить, разве нет?

- Эй, Богольт? - крикнул Нищука с воза, с грохотом копаясь в снаряжении... - Что надеваем на себя и лошадей? Чем эта золотая гадина может ударить? Огнем? Кислотой? Паром?

- А хрен ее знает, - задумался Богольт. - Эй, чародеи! Легенды о золотых драконах говорят, как такое чудо уделать?

- Как? А проще простого! - крикнул Козоед. - Чего тут мурыжить, а ну давайте-ка сюда животягу какую-никакую. Напихаем в нее чего-нибудь ядовитого и подкинем гаду, пусть сожрет и того...

Доррегарай искоса глянул на сапожника. Богольт сплюнул. Лютик отвернулся. На его лице читалось отвращение. Ярпен Зигрин усмехнулся, уперев руки в бока.

- Чего глазеете? - спросил Козоед, - За работу, надо решить, чем труп нафаршировать, чтобы гад поживее его заглотнул. Чем-нибудь жутко ядовитым, отравой какой смердящей или гнилью.

- Ага, - проговорил краснолюд, не переставая усмехаться. Ядовитое, паскудное и смердящее. Ясно. Знаешь что, Козоед? Получается - ты.

- Что?

- Дерьмо ты, пот что. Мотай отседова, халтурщик, чтоб глаза мои тебя не видели.

- Господин Доррегарай, - проговорил Богольт, подходя к чародею, - оправдайте хоть чем-нибудь свое присутствие. Припомните легенды и сказания. Что вам известно о золотых драконах?

Чародей улыбнулся, гордо выпрямился.

- Что мне известно о золотых драконах, говоришь? Мало, но все-таки...

- Так слушаю.

- И слушайте, слушайте внимательно. Вон там, перед нами, сидит золотой дракон. Живая легенда, последнее, быть может, и единственное в своем роде существо, уцелевшее от вашего неудержимого стремления убивать. Легенду не убивают. Я, Доррегарай, не позволю вам тронуть этого дракона. Понятно? Можете собирать шмотки, приторачивать вьюки и возвращаться по домам.

Геральт был уверен, что начнется суматоха. Он ошибался.

- Уважаемый чародей, - прервал тишину Гилленстерн, следите за тем, что и кому вы говорите. Король Недамир может приказать вам, Доррегарай, приторочить вьюки и убираться к черту. Но не наоборот. Вам это ясно?

- Нет, - гордо ответил чародей. - Неясно. Ибо я Доррегарай, и мне не может приказывать король, владения которого можно охватить взглядом с высоты частокола, огораживающего паршивую, грязную, прости Господи, засранную крепость. Известно вам, милсдарь Гилленстерн, что стоит мне произнести заклинание и шевельнуть рукой, как вы превратитесь в коровью лепешку, а ваш недозрелый король - в нечто непроизносимо худшее? Вам ясно?