Предел

— А вот это я могу! Ждите, не расходитесь. Нэрнис, не засыпай. Нам нужны хотя бы два свидетеля. — И Полутемный оставил Нофера с отвисшей челюстью. Благородный Руалон просто никогда не видел, чтобы из подвала выходили, минуя лестницу. Нэрнис ободряюще похлопал Криста по руке:

— Это мой брат так прыгает, когда нужно быстро. Или когда его от жажды деятельности лихорадит. Он — Великий мастер в любом деле! Так что, совсем чуть-чуть — и у Вас будет дочь.

Сульс сидел в бочке из-под овса, прикрываясь тряпками и бычьей головой. Незаконченные рога «лося» кололись, норовя вонзиться в шею. По двору топала, приманивая его, хитрая гномша.

— Суууульс! Ну, вылезай, не бойся! Куда ж ты делся, недостойный, а? Иди, я тебе монетку дам!

Оскорбленный до глубины души Оружейник сопел в бочке и выходить не собирался. Нашла дурака! Ну, ничего, завтра они уедут, и все пойдет своим чередом. На дворе послышался голос того самого Принца, который так нещадно растоптал его, Сульса, подвиг. Раньше что ли сказать не могли, что она — гномша? И где справедливость в этом мире? Нет её. Совсем. Из разговора Вайолы и эльфа получалось, что остроухие оставят дев в Руалоне. Ну, тихую — ладно. Но это чудовище, которое караулит его, чтобы убить! И лошак орет почем зря. Бешеный.

Вайола зашла в конюшню утихомирить животное. Полутемный как раз принялся объяснять Деве некоторую двойственность её положения, но Айшак чувствовал присутствие Сульса, буянил и мешал. Он вывернулся из рук хозяйки и метким ударом копыта разнес бочку. Успевший вовремя Даэрос прихватил буйного зверя за холку. Воительница молча тыкала пальцем в полутемный угол. Там стоял некто в тряпках. Страшнее смерти. Бычья голова с пустыми глазницами, страшные облезлые местами рога… Оно пятилось по стенке боком, стремясь к выходу. Дикий Замок. Достигнув ворот конюшни, жуткое существо припустило к донжону. «Зверь» бежал просить милости и защиты у своего Господина. Даэрос расхохотался вслед:

— Воительца, да это же Сульс, оружейник. Он тут прятался, а Айшак его почуял…

Удар по темени Полутемный пережил стойко. Если это вообще можно было назвать ударом. Так… шлепок. Вот, нахалка! Восторженный шепот Вайолы: «Достооойный!» добавил и без того прыткому эльфу скорости. Он всегда подозревал, что игра в салочки имеет гномские корни. Теперь Даэрос точно знал, откуда эти корни растут. Шансов на его поимку у Воительницы точно не было, и эльф объяснял ей суть традиций набегу.

Вайола, пыхтя и отдуваясь, признала, что бить надо, да, в полную силу. И предложила попробовать еще раз. Изворотливый эльф доходчиво объяснил, что права второй попытки у неё нет:

— Раньше надо было думать!

Воительница проявляла чудеса прыти и ловкости. Не поймает до утра — шанс упущен. Сульс, прощенный и помилованный нофером, смотрел за дикой гонкой из окна зала. Он жаждал отмщения и желал победы гномше. Сначала желал сильно. Потом не очень. Потом перестал желать совсем, открыл окно и заорал:

— Неверная!

И запустил в Воительницу бычьей головой. Благородный Крист Руалон все равно не одобрил будущего лося. А все потому, что увидел работу недоделанной. А все из-за неё!

— Распутная!

И тут его настиг, коварно, сзади, увесистый подзатыльник Господина — первый за все годы службы.

— Не сметь оскорблять свою Будущую Госпожу и мою Дочь! — Руалон был искренне зол.

Вайола отвлеклась на вопль Нофера и упустила момент. Даэрос воспользовался этим и немилосердно взял деву в захват, заломил руку и слегка «приобнял» за шею. Бегая по двору, он тоже думал о справедливости. Клял свою светлую половину натуры и доброту. И решил, что фразу: «Не расслабляйся при девах» он повторит двести раз, но — завтра. На сегодня — хватит.

Воительница обиженно пыхтела. Эльф держал крепко. А на ухо шептал очень щекотно. Но приятно. Мало-помалу до неё стало доходить, что именно он шептал. Наивность наивностью, но что такое «благородное родство» Вайола понимала. Как и то, что пока её не признает родной отец она будет считаться незаконнорожденной. А так же то, что никто не имеет ни малейшего понятия, сколько лет было гному на момент её рождения. И хотя гномы живут долго, никто не мог поручиться, что тот самый, родной гном, еще жив. Секира указывала на Бройда. Но это мог быть и его брат… и сын… в общем, очень неприличная складывалась ситуация. То, что объяснял Даэрос, и то, что предлагал Нофер Руалон, было так по-рыцарски, так исключительно романтично, что Вайола прониклась до глубины своей чистой души и вспомнила о своей воинственности. Ловля «Достойного» Принца откладывалась «на потом». А еще она, на самом деле, очень скучала по отцу — доброму, тихому и совершенно беззащитному существу. Он был совсем как Руалон — не сильный, но честный. Воительница представила, как рядом с добрым Кристом появится однажды кто-то, кто очень похож на её Достойную мать (других матерей Вайола себе не представляла) и поняла — она просто обязана защитить этого… «почти отца»:

— Где мой доспех? Я сейчас!