Предел

— Ну, еще, это… Тарлы находят обычно очень глубоко, чаще всего уже после того, как выработана рудная жила. Очень глубоко. Так… Голубым, кажется, сопутствует медь, лунным — олово. То есть, наоборот, они сопутствуют этим рудным пластам. Розовые — не помню, после чего находят. Черные… Черные — не знаю. Это было очень давно. — Нэрнис выжал из себя все.

— Молодец! Хвалю! Это самое главное! — Даэрос передал Нэрнису кувшин и взялся за дополнения. — Во-первых, Черные Тарлы — два тарла — появились незадолго до того, как появился этот загадочный и никому не понятный Предел.

— Да, кажется, так.

— Не кажется, Нэрьо, а точно. Во-вторых, как это принято у твоих Светлых сородичей, тихо замалчивается, кто эти тарлы нашел. Ну?!

— Ну не знаю…

— Ну, давай исключим гномов. Кто остается?

— Темные?

— Опять — правильно. А теперь припомни, из чего сделаны сами короны. А заодно сообрази, где сейчас находится это место. Где добывали то, из чего короны сделаны? А? — Даэрос поторопил Крысака хворостиной, и телега покатилась быстрее, от развилки направо — в сторону Дрешта.

— Короны… из нефраля, конечно! — Нэрнис уже начинал догадываться, правда, очень приблизительно, к чему его Даэрос подводил. — Нефраль добывали где-то в отрогах Синих Гор. Кажется, Темные эльфы и добывали. Значит, когда в жилах не осталось нефраля, нашли первые тарлы. Черные. А потом… потом появился Предел. С тех пор нефраль больше не добывали нигде… Но ведь за Пределом не осталось эльфов! — Нэрнис уставился на гордый профиль потомка Дома Ар Ктэль.

— Это, вам Светлым, так думать проще. Да, Нэрьо, нефраль был «выбран» весь. А потом было найдено два черных тарла. Достаточно больших, чтобы дорого продать редкие камни. Но, конечно, не настолько дорого, не за шестнадцать тысяч кварт!.. Это была, пожалуй, самая глубокая выработка. Чтобы заняться добычей камней, четыре Дома отправили к Синим горам лучших мастеров по камню. Некоторых — с семьями! Ну, остались там за Пределом несколько Темных Домов. И что? Зато нефраль, по большой части, остался у Светлых. А черных тарлов больше не появлялось. Ни жил нефраля, ни черных тарлов. И два камня, несомненно, с выдающимися качествами, обрели свою ценность по большей части, из-за своей уникальности. Вот только после этого, они и попали в короны. Хороша у них цена, да? Понимаешь? — Даэрос повернулся и уставился прямо в расширенные глаза своего Светлого брата. В этот момент, он чувствовал себя Темным, и только — Темным.

Нэрнис стыдливо отвел глаза. Да, ему было мучительно стыдно за всех Светлых вместе взятых. Можно не слишком любить Темных сородичей, можно веками вспоминать взаимные обиды, но вот так вот беззастенчиво заявлять… означало вообще вычеркнуть, тех, кто остался за Пределом из… эльфов. Это — недостойно по отношению к мертвым.

— Я непременно, как только вернусь домой, расскажу об этом Нальису. Пусть он напишет картину, и тогда…

— Так знаменитый Нальис Аль Арвиль твой родной брат? — Теперь Даэрос смотрел на Нэрниса во все глаза.

— Ну, да! И он теперь твой брат!. А ты его откуда знаешь?! — кажется, слава Великого Живописца зашла очень далеко. Даже обидно как-то!

— Нэрьо, ответь: сколько тебе лет?

— Ну, сто пять. — Нэрнис не любил свой возраст.

— Ну, так, вот, мой милый брат: лет так двести назад, наш Повелитель, я имею виду Повелителя Темных эльфов, приобрел картину некоего Нальиса Аль Арвиль. Через посредничество гномов, разумеется. У нас тоже есть свои обиды и горы спеси. Но в верхних горных покоях, как говорят, в любимой спальне самого Повелителя, теперь висит картина твоего брата. Какой-то «Рассвет в горах». Надо же, я думал он просто из твоего Дома. А он — кровный брат! Удивил! Учту! Но, мы отвлеклись… Ты не задавался главным вопросом: а откуда взялись у тех, кто следует за нами по дороге, неграненые черные тарлы, а?

— Да откуда мне знать. Не томи уже! — Нэрнис был рад, что таланты его брата оставили в покое. У него, конечно, была талантливая семья. В основном. За одним исключением.

— Тот человек, который разговаривал с гномами, заявил, что эти три тарла — «наследство» — Даэрос презрительно фыркнул. — Ты веришь?!

— Странное наследство для человека. Даже для четверых. Нет, не верю. А гномы?