Предельная глубина

Чтобы не видеть засасывающий его мрак подводной бездны, Игорь сосредоточил все свое внимание на подсвеченной шкале глубиномера. Если прибор не врет, до дна впадины осталось меньше семидесяти метров. Через пятьдесят метров надо будет предупредить старшину, чтобы тот притормозил спуск, иначе он просто не устоит на ногах, когда опустится на грунт. Потеря равновесия – одна из самых страшных опасностей, которая подстерегает работающего на дне водолаза, потому что самостоятельно встать на ноги в тяжелом водолазном скафандре практически невозможно. Это известно не только водолазу-разведчику с многолетним опытом боевых операций, но и каждому «зеленому» курсанту.

Почувствовав неожиданный рывок ремней подвесной системы, Игорь понял, что спуск прекратился. Он инстинктивно взглянул на шкалу глубиномера: сто семьдесят шесть метров – торопится старшина. Он уже хотел поинтересоваться, в чем дело. Но тут в динамике встроенного телефона послышался треск, и раздавшийся вслед за этим голос старшины оповестил:

– Товарищ старший лейтенант, вас вызывает майор Шелест.

Шелест?! Игорь опешил. Появление Шелеста на борту могло означать только одно: на поверхности произошло нечто чрезвычайное.

Снова послышался треск и шорох – очевидно, старшина передавал трубку Шелесту, а еще через секунду контрразведчик спросил:

– Игорь, как обстановка? – Голос звучал как обычно. Вот только прежде Шелест никогда не обращался к нему по имени при посторонних.

– Глубина сто семьдесят шесть метров. Самочувствие в норме, – доложил Игорь, ожидая от Шелеста продолжения. Контрразведчик прибыл на бот явно не для того, чтобы справиться о его самочувствии.

– Передаю тебе приказ Каргополова. Слушай, – после небольшой заминки объявил Шелест и начал читать: – «Исполняющему обязанности заместителя командира в/ч 64083 по боевой подготовке старшему лейтенанту Мамаеву. В связи с особой опасностью, а также угрозой жизни личного состава и гражданского населения, проживающего на территории военного округа, обнаруженный вами на дне озера Мертвого неопознанный объект должен быть уничтожен, не считаясь с возможными потерями. Начальник Главного управления спецопераций генерал-лейтенант Каргополов…» Тебе все ясно?

– Ясно, – ответил Игорь, хотя в действительности не понял ровным счетом ничего. Шелест не похож на человека, который ради доведения патриотичного, но малоинформативного приказа будет нарушать ход им же разработанной операции. Скорее это в духе замполита Захарова или трагически погибшего Щербака.

Из динамика снова донесся непонятный шум, среди которого Игорь разобрал голоса сразу нескольких человек. Потом что-то щелкнуло, и ему в уши ворвался самый дорогой и любимый голос:

– Игорь!

Зоя?! Каким образом она оказалась на судне?!

– Ты не должен этого делать, иначе погибнешь! Как только ты установишь мину, она взорвется! Нет никаких четырех часов, Шелест обманул тебя! Ты слышишь? Нельзя…

Ее голос оборвался, а через секунду на связь снова вышел Шелест:

– Зоя хотела поговорить с тобой, я не смог ей отказать… Дело в том, что она права. Командование приняло решение использовать для операции фугас мгновенного действия, чтобы гарантированно уничтожить объект. Я не хотел тебе этого говорить, поэтому и не ознакомил с приказом раньше, но Зоя настояла. Прости, если можешь.

Игорь все понял. Руководство ГРУ послало его на смерть, как саперы-кинологи во время Великой Отечественной посылали обвязанных взрывчаткой собак подрывать немецкие танки. Что ж, в практике спецслужб жертвы рядовых исполнителей острых акций – обычное дело. Иногда такое решение доводится до исполнителя, но чаще всего нет, как это сделал Шелест. А Зоя каким-то образом узнала об этом. Наивная, она думает: если все рассказала, то он откажется выполнить приказ. Уж лучше бы молчала. Даже умирать легче с надеждой, а когда знаешь, что обречен…

– Мне все ясно, – повторил Игорь в микрофон. – Дай попрощаться с Зоей.

– Конечно, – ответил Шелест, после чего передал Зое трубку.

– Игорь, – начала она, но он остановил ее:

– Не говори ничего. Знай, что я любил тебя и буду любить до последней секунды. Помни об этом и… прощай.

– Нет! – вырвался из шлемофонов ее пронзительный крик.

Игорь сжал зубы. Продолжать разговор с Зоей было равносильно пытке. К счастью, Шелест снова забрал у нее трубку.

– Ты как?

– Нормально, – сквозь зубы процедил Игорь. – Продолжайте спуск.

Уходящий к поверхности трос дернулся, и движение возобновилось. На шкале глубиномера снова побежали цифры: 177… 178… 179… 180 метров. Дно подводной впадины приближалось.

11

На двухсотметровой глубине Игорь включил фонарь, но его узкий и яркий луч рассеялся во мраке, не в силах разогнать вечную тьму подводного мира. Игорь направил фонарь вниз, но не увидел под собой ничего, кроме темноты да собственных ног, закованных, словно в латы, в тяжелые водолазные башмаки. Казалось, что он проваливается в бездонную черноту преисподней. Когда он взорвет ядерный заряд, на дне будет самая настоящая преисподняя. Так что невольно пришедшее на ум сравнение оказалось исключительно точным.