Предельная глубина

Нашарив на стене тамбура распределительную коробку, он нажал кнопку рубильника. Внизу тускло вспыхнули забранные матовыми плафонами электрические лампы. Они не рассеяли мрак, но осветили центральную часть машинного отделения и молчащие дизели.

– Вроде никого, – заметил стоящий на лестнице моторист.

Старшина понял, что тому ужасно не хочется спускаться вниз. Он и сам испытывал те же чувства. Старшина не верил, что им удастся отыскать Никодимова, как не удалось найти пропавшего ранее мичмана Ермакова. Он подозревал, что и остальные члены команды думают так же. Но приказ есть приказ. Старшина не собирался оспаривать, тем более нарушать его, поэтому замечание подчиненного оставил без ответа.

Сообразив, что никто не собирается ему отвечать, моторист шумно вздохнул и начал осторожно спускаться по лестнице. Следом за ним так же осторожно двинулись остальные матросы. Старшина подумал, что до того, как на озере началась вся эта чертовщина, они буквально летали по судовым переходам, а теперь еле-еле переставляют ноги, пугаясь звука собственных шагов.

В машинном отделении все было как прежде. Во всяком случае, старшина не заметил каких-либо отличий. Пока он осматривался, моторист обошел заглушенные дизели, хотя с самого начала было видно, что за ними невозможно спрятаться, посветил фонарем в темные углы машинного отделения, куда не достигал свет установленных под потолком электрических ламп, и негромко сказал:

– Я же говорил, никого.

Вместо удовлетворения в его голосе чувствовалась обида.

– Ладно, не дрейфь, – чтобы поддержать его и других матросов, ответил старшина. – Осталось два отсека.

Он перевел взгляд на моториста, и в этот момент в машинном пропал свет. Разом погасли все лампы, и людей окутала плотная темнота. Старшине даже показалось, что он услышал донесшийся сверху щелчок выключателя, но этот звук заглушил стук покатившегося по полу фонаря, который от испуга выронил моторист. Фонарь не погас, но откатился к самой стене, так что луч света уперся в стальную переборку. Испуганные матросы повернули головы к двери тамбура, которая осталась открытой. Но что-то большое и темное закрыло собой дверной проем.

Кто-то икнул, кто-то оступился, запнувшись за невидимое в темноте препятствие. Не обращая внимания на эти звуки, старшина бросился к лежащему у стены фонарю. Он судорожно схватил фонарь и успел направить его вверх (луч высветил металлические ступеньки, чьи-то ноги в заправленных в сапоги галифе), когда на фоне темного силуэта полыхнула огненная вспышка и тишину разорвало многократно множащееся эхо автоматной очереди.

В одно мгновение дизельный отсек наполнился грохотом. Пули рикошетили от стен, пола и защитных кожухов двигателей. Словно рой разъяренных ос, они носились по машинному отделению, снова и снова жаля мечущиеся человеческие тела. Когда в отсеке вновь зажегся свет (две из четырех ламп каким-то чудом уцелели, хотя рефлектор ручного фонаря пробила пуля), там не осталось никого. Кроме трупов.

4

Услышав за дверью отдаляющиеся шаги, Зоя замолчала. Напрасно она унижалась перед Шелестом. Кричать и биться в запертую дверь не имело смысла. Еще не было случая, чтобы Шелест переменил свое решение.

Зоя вспомнила свое недавнее заточение в штабе – проведенную под замком ночь и ужас, который она испытала после пробуждения. Как ни странно, сейчас она почти не испытывала страха. Злость на Шелеста оказалась сильнее.

Отступив от двери, Зоя оглядела место своего заключения. Она очутилась в помещении примерно три на три квадратных метра с двухъярусными нарами вдоль стен, столом, привинченным к полу, и единственным круглым иллюминатором. Видимо, здесь жили служащие на боте матросы или в перерывах между погружениями отдыхали водолазы. Толстое стекло иллюминатора плохо пропускало солнечный свет, отчего даже днем в кубрике стоял полумрак. Обнаружив под потолком осветительный плафон, Зоя поискала глазами выключатель, но не нашла его. Тогда она подошла к иллюминатору и выглянула наружу. Рассмотреть удалось не так уж много. Она увидела только узкую часть палубы напротив иллюминатора с металлической стенкой фальшборта и простирающуюся за ним пустынную поверхность озера. И ни одного человека.

– Эй! Кто-нибудь! Отзовитесь! – изо всех сил выкрикнула Зоя в иллюминатор.

Никто не отозвался. Шелест понятно, но матросы? Похоже, они ее не слышат. Внутри запертого кубрика голос звучал очень громко – Зоя даже сморщилась от собственного крика. Но звучит ли он так же громко снаружи? Она так не думала. Если бы удалось открыть иллюминатор…