Предельные полномочия

А Свешников, их сосед по дому, был известным сутягой и склочником. Вечно ему все мешали: и дети, играющие под окнами, и машины на стоянке, и дворник, который «не вовремя» мел тротуар… Сосед не слишком походил на схвативших их бандитов, но более близкого сравнения Луценко не нашел. Ну, и насчет мака с коноплей он вставил не случайно: надеялся, что жена поймет про желание охранников приучить их к наркотикам.

Написав, он невинным тоном спросил:

— Ну что, можно отправлять?

— Одну минутку, сеньор, — остановил его Чумпитас. — Вы же понимаете, что тут у нас особые условия, и мы вынуждены принимать некоторые меры предосторожности… Положите пока письмо в ящик.

Луценко так и сделал. После этого сеньор Чумпитас что-то тихо сказал переводчику, тот занял место у монитора и прочел письмо инженера. Некоторое время он его изучал, потом повернулся к Луценко и спросил:

— Что вы имеете в виду под маком и коноплей, которых якобы много в здешней пище?

— Ну, мне показалось, что тут есть что-то такое… пряное… — заявил инженер.

— Ах, вам показалось… — усмехнулся переводчик. — А ведь подобное сообщение может обеспокоить ваших родных! Причем совершенно напрасно: в нашей пище нет ни мака, ни этой… конопли. Так что в интересах ваших же родных я эту фразу исключу. Надеюсь, вы не возражаете?

Луценко пожал плечами: делайте, мол, что хотите.

— А еще меня смущает ваш сосед, — продолжал переводчик. — Поскольку я совсем не знаю этого сеньора, мне кажется правильным вовсе его не упоминать. Пусть будет написано просто: «И люди хорошо относятся». Не возражаете?

На этот раз инженер решил возмутиться.

— Хорошо относиться можно по-разному, — сердито заявил он. — Я хотел, чтобы все было точно. Если вы во всем видите подвох, давайте вообще оставим одну фразу: «Я жив и здоров».

— Нет, зачем же! — воскликнул переводчик. — Пусть останется эта фраза… о Таиланде. В таком виде и отправим.

Луценко согласился. Он думал, что на этом их беседа и закончится, однако сеньор Чумпитас вновь пригласил его за стол.

— Я знаю, что у вас кончаются сигареты, — сказал он. — Позвольте вас угостить.

И он протянул инженеру открытую пачку дешевых мексиканских сигарет — Луценко такие видел много раз, на стройке их курили все. Инженер не мог побороть искушения — ведь в его пачке осталась последняя сигарета. Он сказал «спасибо» и взял одну сигарету.

— Не стесняйтесь, берите про запас, — предложил Чумпитас. — И я закурю с вами за компанию.

Он щелкнул зажигалкой, дал инженеру прикурить. Некоторое время они молча курили, потом начальник лагеря сказал:

— Я мог бы предложить вам, сеньор Луценко, еще один способ расслабиться и успокоить нервы. Это наш исконный народный способ, его использовали еще древние инки…

— Вы имеете в виду коку? — спросил инженер.

— Да, именно коку, — кивнул Чумпитас. — Да, я мог бы предложить вам понюхать немного порошка или пожевать стебли коки. Это совершенно безобидная вещь, уверяю вас. Наши предки с помощью коки снимали усталось, применяли ее для обезболивания, при лечении многих болезней. Наш идейный противник, безбожный президент Браво, вообще пропагандирует коку чуть ли не в школах. Однако я догадываюсь, что вы настроены против приема этого замечательного растения, считаете его наркотиком. Я не буду вас принуждать. Было очень приятно познакомиться, сеньор Луценко!

Он потушил сигарету и на прощание протянул Луценко руку. Тот невольно ответил тем же. В такой сердечной обстановке их встреча и завершилась.

Когда инженер вернулся в барак, все его товарищи были уже в сборе. Малышев, как видно, уже успел рассказать Русанову и Хайдарову о своем пребывании в штабе. Однако Луценко тоже хотел об этом услышать; пришлось механику повторить рассказ.

— Завели меня в комнату, — начал он. — Там были трое: тот молодой следователь, что допрашивал Равиля, и два охранника — настоящие амбалы. Переводчика не было: как видно, они уже поняли, что я говорю по-испански.

— А может, у них всего один человек, знающий русский, — предположил Луценко. — А он был занят на моем допросе.

— Может, и так, — согласился Малышев. — Так вот, этот следователь сразу начал меня запугивать. Напомнил, что наш водитель Сесар, который отказался на них работать, был сразу убит. «И вас ждет то же самое, если будете упрямиться, — орал он. — Никто не знает, где вы находитесь, никто! И никто не придет вам на помощь. Поэтому нечего строить из себя героев! Лучше расслабься и получи немного удовольствия». Тут он насыпал на стол немного кокаина и предложил мне «воспользоваться его любезностью». Ну, я, конечно, отказался. Думал, эти амбалы силой в меня будут порошок запихивать… Но нет. Этот следователь еще немного поорал и потом меня отпустили.

— В общем, все было, как со мной, — подытожил Хайдаров. — А с вами как было, Константин Евгеньич?

Луценко передал содержание беседы с сеньором Чумпитасом; рассказал и о том, как писал письмо на родину.

— Значит, они позволили отправить письмо? — воскликнул Хайдаров. — Вот здорово! Если ваша жена его получит, она всем расскажет. И мои тоже узнают, что я жив!