Пределы мира

Врачи не нашли другого способа остановить кровь, кроме как обвязав ему все лицо. После этого Бессу пришлось идти пешком, голому и босому, по дороге, усеянной острыми камнями. Птолемей смотрел, как враги тянут его за надетую на шею веревку, и это жалкое зрелище показалась ему нелепой пародией на сцену из «Царя Эдипа», которую он видел в детстве в бродячем театре у себя на родине. Именно так появлялся на сцене Эдип — с окровавленной повязкой на голове после того, как выколол себе глаза.

Они шли всю ночь и весь день, а на третий день встретили Александра с остальным войском. В окружении своих друзей и нескольких персидских командиров царь вышел вперед и посмотрел на своего противника, называвшего себя Артаксерксом IV. Персы, хранившие верность покойному царю Дарию, встретили бывшего узурпатора плевками и пинками, кулаками и оплеухами по ранам, превратив лицо его в кровавую маску.

Александр ничего не сказал. В этот момент он был мстителем за Дария и чувствовал себя его единственным законным наследником. Царь подождал, пока их злоба иссякнет, после чего позвал Оксатра.

— Довольно, — сказал он. — Вели отвезти его в Бактру и скажи, чтобы там к моему возвращению созвали суд. До тех пор ему не должны причинять никакого вреда. — Потом обратился к Птолемею: — Ты выполнил это чрезвычайное задание. Я знаю, что ты за три дня преодолел десятидневный путь. Сегодня вечером придешь ко мне на ужин?

— Приду, — ответил Птолемей.

Когда настала ночь, Александр вернулся в шатер, где Лептина приготовила ему ванну. Когда царь залезал в воду, явился врач Филипп.

— Входи, — пригласил его царь. — Я собираюсь принять ванну. Или что-то не так?

— Нет, государь. Все более-менее хорошо, но должен сообщить тебе печальное известие: у царевны Статиры случился выкидыш.

Александр повесил голову.

— Это был… мальчик? — спросил он надтреснутым голосом.

— Как мне сказали, да, — ответил врач.

Царь больше ни о чем не спросил. Да и в любом случае Филиппу не удалось бы ответить, потому что у него перехватило горло. Он лишь добавил:

— Мне очень жаль… Очень. — И вышел.

ГЛАВА 43

Караван, двигавшийся вслед за царским войском, иногда на расстоянии, составлявшем несколько дней пути, становился все более многочисленным. Это уже был настоящий кочующий город: здесь заседали суды, бродячие театры ставили популярные местные драмы и греческие трагедии и комедии, а в лавках продавались всевозможные товары.

И все больше становилось союзов между македонскими солдатами и местными девушками, от которых рождалось много детей со смешанной кровью. Для всего этого нового народа молодой царь уже был богом во всех отношениях — как по своему внешнему блеску, так и вследствие своей непобедимости, своей способности преодолевать естественные препятствия, будь то самые высокие горы или самые широкие реки.

Но Александр прекрасно понимал, что этот табор, в конце концов, может парализовать войско, значительно затруднить его маневренность и снизить способность с должной быстротой реагировать на нападение. Поэтому он решил часть войска отослать с Кратером назад, на берег Окса, чтобы основать еще одну Александрию. Там поселились несколько сотен мирных жителей с четырьмя сотнями солдат, создавших семьи с женщинами из следовавшего за войском каравана. В общине был установлен уклад греческих городов, с избираемым городским собранием и судьями.

Затем царь предпринял марш на север через выжженные земли и, наконец, вышел к берегам впадавшей в Оке реки, которую местные жители называли «Многоуважаемой». Греки тоже решили называть ее так — Политимет [18]. На реке стоял прекрасный город Мараканда [19], в котором встречались как согдийцы, так и азиатские скифы, приходившие с бескрайних территорий за рекой со своими товарами — мехами, скотом, полудрагоценными камнями, золотым песком, а иногда — с рабами, захваченными в далеких краях. Через горные перевалы туда также прибывали караваны из Индии.

Оттуда Александр двинулся на восток, до таких отдаленных мест, куда не доходили в этом направлении даже персы. На реке Яксарт [20] стоял город, основанный лично Киром Великим, называвшийся Курушкат или, по-гречески, Кирополь. В настоящее время он был оплотом мятежников, дружественных двум сатрапам-изменникам Спитамену и Датаферну. Эти двое выдали Бесса Птолемею, а сами встали во главе народа, отказавшегося покориться новому монарху.

Город был защищен старой стеной из грубых кирпичей, изборожденной дождями и ветрами, а над ней возвышалась деревянная сторожевая башенка. Вокруг располагались семь городков поменьше. Менее чем за месяц все они, один за другим, были захвачены и вынуждены принять македонские гарнизоны.

Александр захотел отпраздновать победу пиром и послал личное приглашение всем товарищам и высшим командирам.