Пределы неоднозначности

Ровно в восемь Иви открыла дверь. Войдя, она первым делом взглянула на койку, не представляя, что ждет ее правее. Рот открылся, глаза округлились, рука со шприцем по инерции взлетела вверх и застыла. К ней присоединилась вторая.

Растрепанная девушка в жалкой больничной сорочке, неизвестно, как стоящая на таких худеньких ножках, оскалилась, прищурив глаза, и сказала:

– Иви, сходи за доктором Эйблом, будь умницей.

Та вздрогнула, увидев, как чиркнуло в воздухе дуло. Чарли едва удерживала винтовку – того и гляди выстрелит.

– А шприц положи на пол и толкни в мою сторону. Только без глупостей.

Иви раскраснелась, и неуклюже согнувшись, насколько позволял живот, положила шприц и оттолкнула от себя.

– А теперь иди. – медленно словно пьяная, сказала Чарли. – Ты никому ничего не скажешь, Иви. Поняла?

– Конечно… – ответила та своим коронным словом и попятилась, а Чарли, удерживая винтовку из последних сил, приготовилась неизвестно к чему. Дать отпор.

Было глупо надеяться, что Иви сдержит слово, и Чарли понимала это, даже, несмотря на помутненное сознание. И зачем она обезоружила ее? Какой в этом прок? Шприц – не пистолет. Так и случилось. Через несколько минут после того, как медсестра вышла за дверь, послышался приближающийся топот. Оставалось надеяться, что она хотя бы приведет Эйбла.

В дверь ворвались двое медбратьев – Ричардс и Кирс. Увидев нацеленную на них винтовку, оба притормозили в проеме, но Чарли прочитала в их глазах то, что они совершенно несерьезно ее воспринимают. Думают обвести меня вокруг пальца и скрутить руки. Думают, я не выстрелю….

– Слушай, пошутили и хватит. – сказал Ричардс и шагнул вперед, выставив вперед ладони.

– Двинешься еще, и я тебя пристрелю. – ей стоило большого труда выговорить всё это. – Снова.

Но Ричардс всё-таки сделал еще шаг, подняв руки повыше, и Чарли выстрелила…. Ну она же предупреждала! Приклад больно ударил плечо, а ноги подкосились, она едва устояла. Надо же, когда Чарли стреляла впервые, отдача не показалась ей такой уж сильной.

Ричардса отбросило назад. Он ударился о стену и сполз вниз, оставляя широкий кровавый след… снова. Чарли плохо помнила, как это выглядело в первый раз, но след точно был, как и грандиозное чувство удовлетворения.

Он ждет тебя на веранде…. Тогда она выстрелила и попала в грудь. На веранде, говоришь? Сейчас тоже в грудь, но ближе к левой ее половине, поэтому Ричардс особо не предпринимал попыток передвигаться. Он просто сидел у стены, хватая ртом воздух и таращась то на кровавую рваную рану, то на Чарли… хотя рана казалась явно интересней.

Кирс шарахнулся назад, и Чарли перевела ствол на него, мучаясь вопросом: «один или два». Он незамедлительно вскинул руки.

– Стой, где стоишь.

Кирс не осмелился даже кивнуть, просто остолбенел. Послышались шаги, и в проеме показался Эйбл. Его вечная улыбка значительно уменьшилась, когда он увидел Ричардса, который застыл, сидя, как кукла, и глядя в никуда своими мертвыми глазами. Он лишь на секунду ужалил Чарли взглядом, и тут же уставился в пол. Потом снова взглянул и снова опустил глаза. Словно вспышки. Иви не было – она, наверняка, пошла за охранниками.

– Чарли, что ты делаешь?

– Оставь нас. – бросила она Кирсу, и медбрат с облегчением и поспешно выскочил из палаты.

– Ты обманул меня, Эйбл.

– Что? Я? – наивно удивился тот и быстро взглянул на нее.

– Видишь блокнот на кровати? – Чарли кивнула в сторону, и Эйбл повернул голову… медленно, со скрипом, и улыбка, наконец, сползла. Ненадолго, но сползла.

– И что?

– Последняя запись сделана шестого июля. Моей рукой. Сразу после того, как я вышла из дома, где Кейси Парсон держала трех девочек за то, что те убили ее дочь годом ранее. Видишь, я всё помню. – попыталась улыбнуться Чарли. – Я не убивала Навида, Миси, Дейзи и Дороти Делавэр, потому что их всех убил ты, как и мужа последней… и за это сгоришь в аду, мразь.

– А тебе не приходило в голову, что ты сделала эту запись здесь? – спросил Эйбл с отвратительным торжеством на лице.

– Приходило. – спокойно ответила Чарли. – Но по твоим словам, я ворвалась в дом престарелых второго, а Кейси появилась в новостях четвертого, когда я уже лежала в этой палате под таблетками. Всё это было в новостях, но я их смотрела у себя дома. Сразу после того, как ты приходил ко мне на прием. Всё, что происходит здесь – иллюзия. Кошмарная безжалостная иллюзия, и с ней пора заканчивать.

– Знаете, что я думаю, мисс Новак? – ласково улыбнулся Эйбл. – Я думаю, что вас обманули…. Кто-то сделал за вас все эти записи и каким-то немыслимым…

– Да хватит уже! – всплеснула Чарли. – Там уверенный твердый подчерк, и любая экспертиза докажет, что он мой, и что я была абсолютно адекватной, когда писала. А в этой клинике это абсолютно невозможно, потому что под теми препаратами, под которыми меня держат, я не то, что писать, я читать не могу.

– Кто дал его тебе? – резко спросил тот.

– А сам как думаешь? – бросила Чарли и остервенело улыбнулась… оскалилась.