Пределы

Спустя пару минут шлепки Эдона стали слабее и перешли в лёгкие поглаживания спины и ягодиц Тарина.

— Тише, мальчик, тише. Иногда только что пойманный парнишка сопротивляется до тех пор, пока не заплачет. И вот ты заплакал. Теперь станет лучше. А сейчас садись, и мы посмотрим, как их красивые ротики сосут члены.

Эдон перевернул Тарина и усадил к себе на колени. Тарин еле сдержался, чтобы не прислониться спиной к груди сержанта. Да, это было так же приятно, как ёрзание спящего Кори, ищущего защиты у Тарина. Однако он не был готов уступить даже в этом. К тому же решимости прибавляла боль: челюсть заныла с новой силой, член был нестерпимо возбуждён, задницу саднило, и казалось, что даже металл в ухе Тарина горит… А уж про едва сдерживаемое желание пописать и говорить было нечего.

Поэтому Тарин сидел у Эдона на коленях и всхлипывал, наблюдая за мальчишками. Тарин поёрзал. Он был возбуждён, но в то же время поражён тем, как легко его друзья стали подчиняться и исполнять приказы. Тарин прикусил язык. Ну-ну, а сам-то тоже не особо сопротивлялся, вылизывая сапоги сержанта.

Эдон игрался с членом Тарина, но как-то рассеяно. Так что Тарин понимал, что этого не достаточно, чтобы кончить.

Тарин всхлипнул. Пописать или излиться? О, как же он хотел делать и то, и другое, но не мог!

Наконец Кинан выкрикнул: «Время!» — второй группе мальчишек и приказал Оферу отчитаться об их успехах. Эдон поднялся, и Тарин поскорее встал, чтобы не шлёпнуться задницей на пол. Его пенис дёрнулся, и Тарин застонал. Хорошо хоть, что возбуждение не дало описать Эдона.

— Кинан, твоё задание на сегодня: законспектировать всё, что было на занятии и доклад Офера о каждом мальчишке. А также предоставь мне характеристику на каждого из них. Ребята, вы закончили свой первый утренний урок. После обеда вам расскажут о званиях офицеров, объяснят правила личной гигиены, и вы немного потренируетесь. Затем вас посетит Титус, чтобы поприветствовать и благословить от имени Матушки.

Тарина трясло. Его мочевой пузырь чуть не взрывался, и казалось, что моча уже в ушах булькает. Он почти ничего не услышал. Хотя то, что смог разобрать, его не насторожило.

— Так, а сейчас постройтесь и идите в столовую. Запомните, обед всегда в полдень. Мы едим вместе и одно и то же, за исключением тех случаев, когда вы наказаны. Офицеров за столом обслуживают мальчишки. Остальные стоят в очереди. Не пихайтесь, не толкайтесь и не пытайтесь влезть впереди кого-то в очереди. Накладывайте себе еду спокойно, а не как стадо дикарей. Используйте для этого половник, а не пальцы. Сегодня вы посмотрите, как кадеты это делают, и научитесь. Завтра вы будете накладывать себе еду самостоятельно. Ведите себя хорошо — офицеры будут наблюдать за вами. Кинан, готов? Я хочу, чтобы они были первыми в столовой и к приходу остальных уже сидели за столом.

— Есть, сержант. Всем построиться.

«Откуда они знают, что сейчас полдень, — удивился Тарин. — Мы ведь в здании. Хотя… может, мы выйдем на улицу, когда пойдём на этот «обед». О! И я смогу пописать!».

Вот дерьмо! Они направились в комнату, где ели яйца. Но на этот раз Тарин, посмотрев на дверь в конце коридора, увидел настоящий свет, а не искусственный. Он попытался отойти в сторону, но Кинан вернул его в строй.

— Мне надо на улицу, — взмолился Тарин.

— Никакой улицы для новеньких, пока вас не распределят.

— Но я сейчас лопну! — взревел Тарин, не в состоянии больше терпеть.

Кинан закатил глаза.

— Не говори чепуху. Вы только пару часов назад ходили в уборную и пойдёте снова после обеда. К тому же для этого на улицу не выходят.

— Я выхожу! — застонал Тарин, наклоняясь и скрещивая ноги. Он готов был схватиться за член, чтобы не описаться.

— Что здесь происходит?

Чёрт! Тарин опять обратил на себя внимание Эдона, и Кинан сейчас рассказывал ему, что Тарин капризничает, как ребёнок, упрашивая отпустить его в туалет… и хочет помочиться на улице, как дикарь.

Эдон дёрнул Тарина за волосы и посмотрел ему в глаза.

— Я сам отведу его, а ты убедись, что мальчишки поняли, как правильно стоять в очереди и накладывать себе пищу.

Эдон привёл Тарина в вонючую уборную.

— А теперь писай.

— Я не могу, — простонал Тарин. — Это неправильно. Пожалуйста, выпустите меня на улицу.

— Возьми член в руку и направь его в ведро. Живо!

Тарин всхлипнул, но послушался. Ничего не произошло. Хорошо хоть, что стояк пропал. Тарин не любил просыпаться возбуждённым, когда не можешь отлить и приходится трясти членом, чтобы все получилось.

Эдон рассмеялся и перелил воду из одного ведра в другое.

— Давай уже, писай.

Давление стало невыносимым и… процесс пошёл. Тарин застонал, когда жёлтая жидкость со звоном полилась в пустое ведро.

Даже Эдон удивился, как долго Тарин писал. Наконец он закончил и к удовольствию Эдона ополоснул руки, подбежав к бочонку с теплой водой.