Предисловие

Подтянувшись, старик несуразно перемахнул подоконник и оказался внутри. Ага, а вот и гильзы в том конце коридора. Он бесшумно направился туда, держа ствол наготове. Палец до поры дремлет на спуске, приклад надёжно упирается в плечо. Старость предательски крутит ноги. До поворота дойти не успел. Из-за угла выскочили рычащие на все голоса чудовища. «Вот, черти, неужто, почуяли?» Очередь застучала оглушительными раскатами, подсекая многосуставчатые лапы, пробивая хитиновые панцири и выбивая синеватые ошмётки. Семён Степанович скорее нутром ощутил движение за спиной, чем услышал. Уйдя перекатом с линии возможной атаки, развернулся и встретил очередью очередную бестию. Из глубин садика донёсся тревожный вой и цокот когтей. «Сколько же их здесь?» Дед вытер пот, застилающий глаза. Навеки заученным движением сменил магазин. Граната вынырнула из кармана, укладываясь ребристым корпусом в ладонь.

Прижавшись к стене, он ждал. Хорошо, если у тварей не хватит мозгов зажать его в тиски. Иначе будет совсем худо. Расчёт оправдался. Когда хищный гомон приблизился, и новые полчища вот-вот должны были показаться из-за угла, старик дёрнул кольцо и метнул за угол лимонку. Сжался, ожидая шальных осколков. Ба-бах! Ударная волна стиснула перепонки, всё заволокло дымом. Он дал туда очередью, но больше никто не появился. Лязг железной двери. Новые гады? Дед сплюнул известь, скрипевшую на зубах, и хищно уставился в прицел, припав на одно колено.

Он уже приготовился открыть огонь, но дым рассеялся, и перед Семёном Степановичем предстал толстый азиат с помповым ружьем. Увидав деда, он замер и облегченно вздохнул, расплываясь в улыбке.

— Эй, аксакал, падажды, нэ стриляй! Ваха свой, Ваха харощий!

— Тут есть ещё… — дед сглотнул слюну, — живые?

— Канещин! Ваха щайтанама стрелять, дети живой все, бабы тожи живой!

— Хорошо…

Откуда-то прибежал ещё один тип. Рыхлый, растрёпанный, но в форме, с ПМ-ом. И с совершенно дикими глазами.

— Старик! Не видел девочку? Маленькую!

— Курносенькая? Волос тёмный?

— Да! Да!

— А как же видал… да не трясись… сержант… в машине она, в фуре.

Дед устало закурил, провожая взглядом несущегося во весь опор гаишника. Надо бы подстраховать, а то, не ровён час, другие заявятся. Когда они с Вахой свернули за угол и вышли к открытой нараспашку кабине фуры, услышали тоненький писк:

— Папочка! Ты приехал за мной!

[ГЛАВА 26] Любви все возрасты покорны

Никогда ещё Алиса не ездила на машине с такой скоростью. Это даже круче американских горок и каруселей в Горьковском парке, куда водили родители… «Нет, не думать про маму и папу, а то опять хлынут слезы». Авто неожиданно резко вильнуло. Сима, испуганно мяргнув, вцепился в кофту. «Всё будет хорошо, не бойся», — она гладила белую шерстку. «Скоро мы приедем к бабушке с дедушкой…»

— Да пошёл ты, обмылок поганый! — дядя Серёжа в очередной раз заорал на кого-то в открытое окно и дал по газам.

Девочку прикольно вжало в спинку сидения. Этот дядя Серёжа сначала показался таким страшным. Да что уж говорить, она все ещё иногда вздрагивала от его неистовых воплей и матюков, которыми он награждал всех участников движения. Но в то же время с ним Алиса ощущала себя в полнейшей безопасности. Хоть и ругается на всех, однако, на самом деле добрый и весёлый. И музыка классная. Раньше даже и не слышала про такую группу. А теперь от куплетов певца с немного грубоватым голосом она то и дело похихикивала.

— Да как так! Дай проехать, водило четырёхглазое! — Грубая волосатая рука не отпускала клаксон, пока бледный мужчина в очках не подвинул дорогую машину, уступая девятке.

«Какой же он крутой, дядя Серёжа! Всё правильно делает, и все его слушаются. Конечно, попробуй не уступить — тут же отделает своей железной трубой. Как тех страшилищ возле гаражей». Алиса знала: главное — не отстать от дяденьки Музыканта с холодным взглядом, от которого мороз пробегал по коже. Наверно, Музыкант даже покруче дяди Серёжи, но с ним бы ей было жутко не по себе. Даже шоколадный батончик, которым тот угостил, так и не стала есть.

— Ну же-е-есть… закончился пивас! — Серега смял и швырнул пустую банку в окошко. — Эй, мелкота, позырь там сзади, кажись, ещё было.

— Сейчас. — Алиса вытащила из спинки кресла банку с надписью «Охота крепкое».

«Правильно, он же охотник», — засмеялась девочка собственной шутке. — «А это — его эликсир! От него дядь Серёжа такой крепкий, сильный, бесстрашный».

— Эх, ещё б червя запинать…

— Кого?

— Похавать бы, грю, малость!

— Держите, дядя Серёжа, — протянула ему шоколадный батончик.

— О, благодарочка, малая! — Охотник сорвал зубами обёртку, жадно откусив половину, залил своим волшебным эликсиром. — Ништяк, сестрёнка! Тока ты это… давай уж на «ты», ладысь, раз в одной банде? Какой я те «дядя Серёжа»? Серёгой зови, базар?

— А?..

— Ну, договорились, в смысле?

— Да!

— Чо «да»?

— Базар, Серёга!

— О, ништяк, да ты шаришь, в натуре, малая, гы-гы-гы!

— А у вас… то есть, у тебя есть попить?

— Звиняй, тока пивас! Ты мелкая, так что глотни малость.