Предисловие переводчика (Властелин колец)

Герои "Падения Гондолина" были эльфами. Эльфы — традиционные герои английских волшебных сказок. Но толкиновские эльфы многих приводят в недоумение. Это не миниатюрные и нежные обитатели цветочных венчиков — они велики и могучи. Собственно говоря, толкиновские эльфы — это люди. Это "Адамы", люди из утраченного рая, люди до грехопадения. Толкин верил, что на Земле некогда существовал Эдем, но человек разрушил его своей греховностью. Эльфы, хотя и способны совершить грех, еще не являются падшими в теологическом смысле. Поэтому у них нет тех ограничений, которые делают человеческую жизнь такой несовершенной. Эльфы — все до единого — творческие личности. Это великие и искусные мастера, художники. Они обладают величием духа, побеждающим злобу и страх. И они бессмертны! Болезнь и старость не могут прервать их работу, если она не завершена. Воистину, это мечта и идеал каждого художника! Толкин признавался, что создал эльфов "по своему образу и подобию", но освободил их от всех ограничений, довлевших над ним как творцом.

Все герои "Падения Гондолина" уже носили имена, созданные на основе разработанного Толкиным эльфского языка.

И здесь мне придется сделать длинное отступление от биографии Мастера, которое трудно назвать лирическим.

Собственно говоря, Толкин создал много искусственных языков. Из них три наиболее совершенных и разработанных принадлежат эльфам. К 1917 году уже было практически завершено создание квеньянского языка, фонетика которого была подобна финской. Квеньянский язык обладает обширным словарем и хорошо развитой деривационной системой. На квеньянском языке говорили эльфы Эльдамара, блаженной страны к западу от Средиземья, за океаном. Эльфы Средиземья говорили на синдаринском языке, основанном на фонетике валлийского, одного из любимых языков Толкина. И был еще создан общий протоязык, на котором говорили эльфы до разделения на квеньянский и синдаринский. Он назывался эльдаринский. Толкин с детства изучал не столько сами языки, сколько то, почему они именно таковы, каковы они есть. И поэтому эльфские языки — это хорошо проработанные языковые системы, в которых нет ничего случайного. Это индоевропейские языки. Они — родственники не только английского и других европейских языков, но и русского. В них нет ни одного случайного корня, ни одного "незаконного" чередования звуков. Каждое слово обладает ярко выраженной внутренней формой. Любой европеец, в том числе и наш соотечественник, если у него будет желание, поймет и прочувствует эти языки. Например, слово "келеб" (celeb) легко с помощью сравнительно-исторических приемов свести как к английскому "silver", так и к русскому "серебро". Наиболее выразителен корень "мор" — "черный", обозначающий все злое и страшное: Моргот, Мордор, Морайя и так далее. Этот корень имеет давнюю языковую (корень "мор/мер", обозначающий смерть) и литературную традицию — от феи Морганы до конан-дойлевского профессора Мориарти и даже до Морры из сказок Туве Янссон.

Можно бесконечно разбираться во внутреннем смысле эльфских языковых корней. Можно написать многотомное исследование на эту тему. Здесь же я хочу сказать, что к толкиновскому словотворчеству нужно подходить очень бережно. Совсем не обязательно называть Голлума Горлумом. Его истинное имя тоже достаточно выразительно. Когда Келебримбор становится Селебримбэром, из его имени исчезает все серебро.

Перевод "Властелина Колец", который мы предлагаем вашему вниманию, был сделан в 1977-78 годах. Возможно, это первый русский перевод великой книги (хотя ручаться, конечно, не могу). Как Толкин писал книгу для своих детей, так мой отец перевел ее для меня и моего брата (мы были тогда старшеклассниками). Естественнно, мы влюбились в "Властелина Колец", и когда появился "официальный" перевод, это был наш семейный праздник. Но более близкое знакомство с "Хранителями" разочаровывало. Переводчики не сочли нужным следовать авторским указаниям по написанию и произношению имен собственных, и книга утратила важнейшую свою составляющую — прекрасный и целостный эльфский язык, то есть то, что для самого Толкина было в его работе важнейшим. "Хранители" напоминают "Соню в Царстве Дива"

— первый русский перевод "Алисы в Стране Чудес". Авторы перевода пытаются адаптировать Толкина для советского читателя, и в результате появляются этакие мичуринские русско-эльфские гибриды типа "Лучиэнь" вместо "Лютиен", а то и вовсе непонятные вещи (откуда взялся, например, Сэм Скромби?). Право, странно, что переводчики "Хранителей", любя Толкина, думают, что остальные читатели будут любить его менее квалифицированно.