Предложение

Я понимаю, что если мы останемся здесь, в детской комнате, мы ничего не успеем. Я наблюдаю, как приходят другие мамы, оставляют детей и спешат в магазин, словно не могут дождаться остаться одни, без детей. Я настолько привыкла к тому, что Ава всегда рядом, мне тяжело, когда ее нет. Но это хорошо для нее и хорошо для меня. Во всяком случае, так должно быть.

Я улыбаюсь Брэму, и мы идем вверх по лестнице в другую часть магазина.

— Итак, — Брэм изучает план магазина, ища начало экспозиции гостиных. — Какой диван ты ищешь?

Я пожимаю плечами.

— Не знаю. Дешевый. — Я смотрю на огромный диван перед нами. — Небольшой. И тот, который не так уж легко порвать,

Брэм падает на диван и кладет ноги на журнальный столик, чувствуя себя прямо как дома.

— Ну, не хотелось бы тебя разочаровывать, но IKEA славится не своим качеством, нет. Дешевизной, да.

Но я его уже не слышу. Вместо этого мои глаза останавливаются на его носках. Это снова они, уродливые коричнево-желтые с лохнесским чудовищем.

— Ладно, — кивая на них, говорю я, — я уже второй раз вижу их на тебе. Что с ними?

Он смотрит на свои щиколотки так, будто удивлен увидеть их там.

— Ты про эти? Счастливые носки. — Но когда он улыбается мне, в его глазах есть что-то тяжелое. Это тот взгляд, который я вижу достаточно редко, мне сразу же хочется проанализировать его, выяснить, что он значит, хотя знаю, я не должна этого делать. Я королева отклонений, а этот взгляд говорит мне, что он заставит меня поволноваться.

Вместо этого я говорю.

— Настолько счастливые? Они самая уродливая вещь, которую я видела. Они не очень-то смотрятся с этим нарядом.

Темнота в его взгляде уходит, и он насмешливо смотрит на меня.

— Ты интересуешься тем, что я ношу?

— Раньше это было моей работой, — говорю я. — В смысле, я одевала манекены, но уверена, это были самые стильно одетые манекены в мире.

— Охотно верю, — говорит он. — Для женщины, у которой не так много денег, ты знаешь, как заставить себя выглядеть на миллион долларов. — Он встает с дивана, я вроде как в шоке от его комплимента. Верите вы или нет, это значит для меня больше, чем он думает. Несколько лет назад, когда это было круто и приносило доход, у меня был модный блог, я так гордилась тем, как одевалась. А теперь это кажется таким не важным.

Нет, забудьте об этом. Не то чтобы это было не важно. Просто я не нашла ничего лучше, чем приклеить ножку стола к кухонному столу. Внешне я могу выглядеть отлично, да, но глубоко в душе я в полном раздрае.

Но сегодня я на самом деле принарядилась. Пара ботильонов Alexander McQueen, купленных много лет назад, узкие джинсы из Old Navy (нашла их на распродаже за $4) и полосатый топ Petite Bateau. Он слегка поношенный, но по-прежнему заставляет мои буфера выглядеть фантастически. Давайте посмотрим правде в глаза, именно поэтому я его и надела, и, судя по тому, как глаза Брэма продолжают периодически опускаться именно туда, могу сказать, он оценил мои усилия по достоинству.

— Спасибо, — отвечаю я, пытаюсь найти способ ответить на комплимент. — Ты тоже не так уж плох. Ну, если не считать носки какашечного цвета.

Он начинает хохотать.

— Какашечного цвета? Ты слишком много времени проводишь с Авой, моя милая.

— Возможно, — признаю я, мы идем дальше по проходу. Пока что ни один увиденный диван не похож на то, что я ищу. Я уже устала садиться и вставать, чтобы попробовать их.

Наконец мы доходим до зоны с огромным количеством кресел, и я вижу то, что мне нравится. Это небольшой ярко-желтый двухместный диванчик с металлическими ножками. Направляюсь к нему, чтобы посмотреть цену. Почти сто баксов. Я могла бы купить два, они впишутся в мой интерьер и выглядят они так, словно собрать их будет легко.

— Ты серьезно? — спрашивает Брэм, с призрением поглядывая на диван. — Как ты собираешься пригласить меня к себе домой? Если я сяду на эту чертову штуку, я ее сломаю.

— Попробуй, присядь, — уговариваю его и смотрю, как он опускает свое массивное тело на диван.

Он морщится.

— Самый неудобный диван на котором сидела моя задница.

Я сажусь рядом. Он тесноват. Действительно тесноват. Моя нога прижимается к его ноге и меня дразнит этот восхитительно сексуальный, мужской запах. Но, несмотря на это, он прав. Набивка практически пустая.

Но мне так подходит цена.

— У меня много подушек, — говорю я, пытаясь встать с дивана. — Я могу заставить это работать.

Мой пресс на самом деле работает, пытаясь выбраться из этого проклятого дивана. От Брэма никакой помощи. Он тянет меня за воротник и усаживает обратно рядом с собой.

— Знаешь, если бы мы были парой, — говорит он, кладя руку на спинку так, что она оказывается у меня за плечом, — это диван был бы для нас идеален. Мы бы никогда с него не встали. Мы бы сидели здесь в компании друг друга целую вечность.

— Слава Богу, что это не так, — говорю я, теперь его рука прямо на моем плече, вырисовывает круги и прижимает меня ближе к нему.

— Это не так уж и плохо, — говорит он, его голос решительный. — Да?

— Не могу поверить, что ты подкатываешь ко мне в IKEA, — шучу я, делая еще одну попытку встать. Но у меня не получается.