Предмет вожделения № 1

Схватила бланк и заторопила мужика:

– Пожалуйста, быстрей! Я опаздываю.

Стекла у «девятки» оказались тонированными.

«Очень на руку!» – порадовалась Таня и окна в машине не открыла. Пусть жара и дышать нечем – она потерпит. Кажется, он настаивает на конспирации.

Что ж, будет ему конспирация. А когда стекла закрыты – даже востроглазый орел не определит, кто сидит в машине.

Однако, промучившись в духоте минут пять и постоянно поглядывая в зеркальце заднего вида, Таня решила: меры предосторожности выполнены. Никто за ней вроде не едет. А главное, сидеть в духоте больше нет сил… Она машинально поискала пальцами кнопочки стеклоподъемников и чертыхнулась: какие, к черту, электрические приспособления в российских машинах! Одной рукой придерживая руль, Таня по очереди распахнула оба передних окна, с наслаждением подставила лицо встречному ветру.

Мелькнула неожиданная мысль: «Куда меня черт несет… Завтра нам пивную презентацию проводить, а ничего еще не готово!»

Но Таня прислушалась к голосу сердца и поняла: на самом деле угрызения совести ее особо не терзают.

Надоело ей это пиво, простите, до отрыжки!

Таня улыбнулась.

Впрочем, улыбка тут же погасла. Не до веселья сейчас. Нужно максимально сконцентрироваться – чтобы ничего не напутать. Чтобы помочь ему. Впервые в жизни – помочь ему.

Значит, он велел ей ехать к Маргарите… Если Таня все поняла правильно – он будет ждать ее на той лавочке, где сидела в Александровском саду булгаковская Маргарита, когда к ней подошел Азазелло.

Эту лавочку давно, еще в школьном детстве, ей показал именно Валера. Он убедил ее: если присесть сюда и попросить помощи у высших сил – все желания исполнятся. «Все-все желания?» – недоверчиво спросила тогда маленькая Таня. И он, такой правильный, тут же оговорился: «Ну, не совсем все, а только добрые желания».

И Таня потом очень часто специально приезжала на эту лавочку. И просила, чтобы на экзамене ей попался счастливый билет, а Саня из параллельного класса обратил бы на нее внимание…

Когда Таня выросла, она заявила отчиму:

– А ведь ты наврал мне – насчет Маргаритиной лавочки! Вовсе она и не там стояла, где ты показывал, а совсем в другом месте. Я в дневниках жены Булгакова прочитала…

Но Валера серьезно ответил:

– Желания у тебя исполнялись? Исполнялись.

.Значит, лавочка та самая.

И Таня больше не спорила.

Такая уж у него харизма, что ему хотелось верить всегда. Даже если Валера ошибался или просто выдумывал…

«Я все для тебя сделаю! – пробормотала Таня. – Я помогу – что бы с тобой ни случилось!»

Она включила «моргалку» и начала искать место для парковки.

* * *

Труп уже увезли.

Молодой следователь бесцельно (как могло показаться со стороны) ходил по комнате.

«Классика… – думал он. – Словно иллюстрация к учебнику… Ограбление, совершенное группой лиц по предварительному сговору… Не запланированное заранее убийство хозяина, оказавшегося случайным свидетелем преступления… Вряд ли грабители работали по наводке. Да и на что тут наводить? Лакированная „стенка“ из семидесятых годов, „горка“ с хрусталем, ковры… Устаревший застойный уют… „Улов“ – стандартный. Телевизор, магнитофон, недорогие золотые побрякушки. Деньги? Хозяйка утверждает, что в квартире не было денег. Только триста рублей в ящике стола».

– Мы там на ра-асходы деньги держали, – всхлипывает женщина.

– Пожалуйста, успокойтесь, – с усталым сочувствием попросил он ее. – Постарайтесь вспомнить: может, в квартире хранились еще какие-то сбережения?

– Под матрасом.., под матрасом его заначка лежала. Тысяча ру-ублей. Он хотел у-удочку купить. – Хозяйка закрывает лицо руками.

Слезы, валерьянка, ледяная вода…

Несчастную женщину уводят в кухню.

– Похоже, без наводки работали, – бурчит один из оперов.

– Да.., видать, случайные посетители, – соглашается второй.

– Наркоши, – добавляет первый.

– Алконавты.

– Надо отработать жилой сектор.

Щербатый паркет в пятнах крови.

Обычное, рядовое дело. Жизнь, пошлая и жестокая жизнь. В ней убивают за телевизор и пару золотых колец. На кухне плачет вдова…

– Успокойте хозяйку, – поморщился следователь. – Хорошо бы ее допросить. Пусть скажет, где паспорта на аппаратуру лежат. И опись драгоценностей составит.

* * *

Он перехватил Татьяну на подходе к «лавочке Маргариты». Вынырнул откуда-то сзади, из толпы ошалелых интуристов. Взял под локоток так аккуратно, что Таня даже не вздрогнула.

– Привет, толстячок! – заулыбалась она.

Мама, Юлия Николаевна, неоднократно повторяла, что интеллигентный человек не должен употреблять подобные выражения. Особенно – в адрес собственного отчима. Но Валерочка на ее грубоватые прозвища не обижался.

«Он выше твоей дурацкой пресловутой интеллигентности», – заявляла Татьяна матери.

Вот и сейчас отчим расплылся в улыбке:

– Привет, Танюшечка. Я уж подумал было: не приедешь…

– С ума сошел, – констатировала Таня. – Как я могла не приехать?! Ты что, часто меня о чем-то просишь?

– Спасибо, – проговорил отчим. – Извини, что от дел оторвал. Секретарша сказала, что у тебя совещание…

– Забудь, – хмыкнула Таня. – Без меня досовещаются. И вообще: это ты извини, что я опоздала.