Предназначение

Химера уже лет десять как счастлива замужем. Выбирая мужа, она основывалась на одну не самую лучшую черту своего характера. Патологическая ревность, с которой не могла совладать, все мы люди, и иногда проще не создавать себе проблем. Впервые увидев её мужчину, я опешила от полного несоответствия избранника с внешностью Химеры, её можно было назвать роковой соблазнительницей. Но то, с каким обожанием мужчина смотрел на свою жену, ему можно простить и небольшое пузико, и лысину и худенькие ножки.

Стеф Веир находился под следствием полгода, от этого он не стал выглядеть хуже. Уставший взгляд без надежды на благополучный исход дела, заставляло сердце дрожать, вызывая чувство сострадания. Хотелось пожалеть и приласкать его, заверив, что скоро всё закончится. Я наблюдала за заключенным через одностороннее стекло, и с каждой минутой во мне росло желание доказать его невиновность.

– Как тебе убийца? – Никас подошёл со спины, но не достаточно тихо для того, чтобы остаться незамеченным.

– Ничего не могу сказать, пока не поговорю с ним. Ты сказал убийца, считаешь, что это так?

– В его деле всё написано чёрным по белому. Он присутствовал на месте преступления, у него есть мотив.

– Скажем так, на месте преступления кроме него находилось ещё пятьдесят человек.

– Значит, свое мнение о нём ты уже составила и готова доказывать его невиновность. Пойдём, побеседуем.

Стеф Веир сидел за столом на стуле спиной к дверям. Рядом с ним стоял конвоир, так как сковывать его наручниками не стали. Никас сел напротив него, а я встала с боку. Меня он пока не видел, уделяя всё внимание новому следователю, пытаясь понять, чего ждать от него. На обвинительные вопросы у него был один ответ из нескольких вариаций. Не знаю. Не делал. Не убивал. Я была склонна верить ему. Моё участие в допросе ограничивалось наблюдением, но я не удержалась от вопроса.

– Что вы испытывали к убитой?

Этого оказалось достаточно, чтобы он переключил свой взгляд на меня. В один момент, казалось бы, из вполне уравновешенного и доброжелательного человека, насколько это возможно в такой ситуации, подозреваемый отбросил сдерживающие рамки. Стефа охватило неконтролируемое чувство гнева.

– Тварь! Таким как ты нет места среди людей!

Конвоир среагировал мгновенно, заломил ему руки, и пригнул к столу, удерживая в таком положении. Всё могло закончиться плохо, в моменты таких вспышек ярости отключается осознание недопустимости производимых действий, так называемое невменяемое состояние, которым оправдывают убийства. Если бы ему удалось вырваться, чувствую, меня придушили тут же в допросной.

– Ты ответишь за все свои мерзкие поступки. Я говорил, что не убивал, но есть те, кто по твоей вине потерял дорогих людей и они не успокоятся, пока не сотрут тебя из памяти живых.

Прижавшись спиной к стене, с недоумением смотрела на следователя, который вызвал помощь конвоиру. После их прихода Стефа Веира увели.

– Сразу скажу, я его не знаю и сегодня наша первая встреча.

Никас побарабанил пальцами по столу.

– Ты видела фото убитой?

– Общий вид тела.

– Вы похожи.

– Поэтому меня подключили к этому делу?

– Эта одна из причин. Видела его реакцию?

– Слышал, что он сказал? – я смотрела Никасу в глаза, ведь в том, что он сказал и был смысл сегодняшнего допроса. – Он говорил правду.

– Придётся покопаться в грязном белье убитой.

– Почему этого не сделали раньше?

– Казалось всё ясно, и как всегда полно дел требующих особого внимания. Если бы он подписал признание.

– То сейчас бы отбывал наказание за чужое преступление.

– Ты обратила внимание, что убитую зовут так же как тебя?

– Заметила.

На это совпадение я никак не отреагировала, когда читала дело. Не могу сказать, что моё имя редкое. Я была знакома с одной Таной, она училась в параллельном классе. У моих знакомых были родственницы с таким именем. Убитая была не первая, кого родители назвали Таной, и точно не будет последняя. То, что её убили, определили сразу. В деле это значилось как отравление, если бы её доставили в морг на час позже, скорее всего причиной смерти стала сердечная недостаточность. Убийце не повезло, оперативники сработали быстро, и патологоанатом проверил кровь на содержание недопустимых химических веществ.

Никас занялся окружением убитой и через несколько дней допрос Стефа повторили. На меня он не смотрел, вопросы игнорировал. Ему представили меня как психолога, но он категорически отказывался идти на контакт со мной. После допроса Никас попросил меня остаться для разговора.

– Мои ребята тут кое-что накопали.

– Что-то серьёзное?

Никас протянул мне фото, на котором стояла я между двух мужчин в вечернем платье, такого у меня отродясь не было. Один постарше, на лице, которого, читалось сходные черты, как бывает у близких родственников. Другой моложе с прилизанной чёлкой, обнял меня за талию. Это не могла быть я.

– Как такое возможно?

– Ты мне скажи. Кто твои родители?

– Я удочерённая, когда мне было три дня отроду. Эти люди на фото не выглядят так, как те, кто не смог бы вырастить ещё одного ребёнка.