Предназначение

- Понимаешь, Феб, ты уникум. Ты не существуешь ни в прошлом, ни в будущем, тебя не должно быть, однако, ты здесь, передо мной, - он шутливо пощупал меня руками, как бы убеждаясь, что я не привидение. - Тебя невозможно предсказать или увидеть в откровении, в пророчестве. Ты подарок Господа, - Марк был весел и полон энергии, - его тайна. И для чего ты пришел, каково твое предназначение, неясно. Ты как бы лишний в мире. Видимо, ты одно из доказательств не жесткой детерминированности Вселенной, а ее свободной игры, игры бескрайнего сознания с реальностью. Игры радостной, светлой и без всяких правил и систем, которые мы, люди, якобы открыли. Вероятно, ты сам узнаешь, чем должен стать человек, но произойдет это не скоро. Хотя, строго говоря, невозможно заранее предполагать действия того, кто не существует. А в эту глушь мы забрались, по секрету скажу, лишь для того, чтобы запутать следы. Это нужно для тебя, ведь свой конец я уже знаю наверняка. Но... в-общем, когда я помру, ты попытайся сделать то, что должен был сделать я. Не знаю, что из этого выйдет. Могу лишь сказать, что, начиная с этого момента, жизнь у нас с тобой будет, мягко говоря, неспокойная..."

И, как в доказательство его слов, деревянная крыша хижины рухнула под тяжестью... свалившегося на нее с дерева орангутанга, не рассчитавшего, как видно, прыжок с ветки на ветку, смертельно перепугавшегося и под наш общий хохот унесшегося в гущу сплетения лиан...

Когда мы вернулись из Африки, наша квартира была опечатана. Нас разыскивали за неуплату налогов, подозрительный образ жизни и уйму всяких мелких выдуманных преступленьиц. Мир шел к своему концу семимильными шагами. А, впрочем, что мы знаем!..."

Феб взглянул на Сааха долгим взглядом и снова увидел тот свет, струившийся из двух колодцев черных глаз...

- Конкретно, я сейчас знаю одно, - сказал Саах, глядя вперед, - что нас пытаются остановить некие формы, если верить обстоятельствам, не являющиеся людьми. Ты видишь?

Феб встрепенулся, пронзил тьму молнией взора, сжал баранку:

- Это слишком... слишком разумно для них. Такое я встречаю впервые.

Впереди поперек дороги были навалены разбитые автомобили, бревна, какие-то ящики; вокруг этой баррикады вяло копошились фигуры в серых одеждах полицейских. Они увидели свет фар, но не отпрянули во тьму, а замерли все до одного и, казалось, ждали.

- О, да! И объехать никак. - Феб дернул руль вправо, влево, глянул на Сааха, подобравшегося, как леопард для прыжка, стиснул зубы и нажал на тормоз...

Они вынеслись из дверей и, бросив машину, кинулись к зданиям, черневшим неподалеку. Полицейские равнодушно проводили их взглядами и, внезапно напрягшись, понеслись за ними.

"Потрясающе разумные действия, - думал про себя Феб, работая ногами. Видимо, эта "тварь" использует теперь избирательный распад, оставляя тела нетронутыми, уничтожая лишь ум и волю, и затем пользуясь ими; так ей даже не нужно сгущаться... О, ч-черт!"

- Саах, сюда! - отрывисто крикнул он и завернул за огромный ангар, черневший на фоне звезд. Сердце норовило выскочить из груди. "Да, хватит ли нам сил до рассвета?" - Феб не знал. Все это напоминало псовую охоту на зайцев. И тут где-то сзади взревел мотор, заставив волосы Феба встать дыбом: "Этого не хватало! Теперь они на колесах, а мы на своих двоих. Возможно ли!.."

Им оставалось теперь только прятаться в закоулках между цехами и ангарами. Но... сидеть на месте - это смерть. Попасться на глаза серым убийцам, перебегая с места на место, тоже. Пеленой страха заволакивало мозг, сила покидала тело. Вокруг рыскали неживые фигуры, выискивая две своих жертвы. Круг сужался. Ловушка?.. И тот и другой одновременно почувствовали всем телом, всем сознанием серую паутину, тихо опустившуюся на разгоряченные лбы, на плечи и ниже...

...Саах шел по золотому лугу, рядом шагал Феб. Густой, терпкий, медвяный воздух, напоенный расплавленным золотом, вливался в легкие. Где-то вдали звучал колокол на низкой ноте: бум-м... бум-м... Саах остановился, присел, разглядывая венчик невиданного цветка, распростершего в тишине чудные лепестки.

- Смотри, - сказал он Фебу, - видишь? Это покой, и весь мир здесь. Вот, он говорит с тобой, это как протяженность, как молчание, литое и живое.

Феб присел, придвинулся. Венчик тихо покачивался, пребывая в неподвижности, в сознании себя.

- Видишь? - Саах чуть наклонил другой цветок. - Здесь то же. Это взгляд без глаз, улыбка без лица, она смеется над миллионами лет, которые мы выдумали. Одни называют это Богом, другие Сознанием, Абсолютом, Нирваной, Матерью... - говорил Саах, или цветок, или шелест дальнего леса на краю луга, или небо в солнечных лучах. Что глаголило? И глаголило ли? Замерев, все плыло вдаль, к своему завершению.

- Саах, я здесь... и я дома, я вижу свою мать, стоящую на дороге и улыбающуюся... и я там где... где нет ничего, кроме всего... - Феб замолчал, встал, задрал голову к небу.