Предназначение быть мамой

Я знаю, как ведут себя с мамами двадцатилетние дядьки: им уже не так приятно быть обнятыми мамой и ею же обласканными. Хотя мать и любит сына точно так же, ей приходится сдерживаться, чтобы не нарушить его территории, не потревожить, не обидеть. Это нормальный ход жизни. Так было у всех, так будет у меня. Да что далеко ходить: нашему старшему сейчас десять, и он сейчас живет с нами вместе, но уже какой-то своей жизнью. Отделяясь понемногу. Взрослея.

Пройдет всего каких-то двадцать лет. Никто из них уже не будет нуждаться во мне. Они будут жить своей жизнью, где я не буду активным действующим лицом — лишь зрителем. Я смогу лишь наблюдать, что они сделают с той жизнью, которая пришла к ним через меня. И вспоминать все то, что было когда-то двадцать лет назад. То есть сегодня и сейчас.

Буду ли я жалеть о той минуте своей жизни, когда я досыпала «недоспатое»? Буду ли я радоваться тому, сколько времени и сил я потратила на работу или какую-то бесполезную деятельность? И буду ли я довольна тем, что, пока они были на моих руках, я не обнимала и не целовала их каждую секунду? Будет ли ценно для меня через двадцать лет, в каком возрасте они ушли спать в свои кровати? Ведь в двадцать лет они сто процентов будут спать отдельно и уже точно не притопают утром, не прижмутся холодными пятками к моему животу. Будет ли что-то значить для меня, как они спали, как резались их зубы, как болели их животы? Или же я буду вспоминать, как они помещались в папиных ладошках, как смешно гулили, как ели мамино молочко, доверчиво прижавшись всем маленьким телом?

Однажды они вырастут, и можно будет спать сколько хочется и когда хочется. Но зачем лишать себя удовольствия сейчас? Стоит ли это того, чтобы так торопить драгоценное время: время, когда мы вместе, когда мы важны друг для друга, когда мы можем любить? Я наступаю снова и снова на мелкие детали конструктора по ночам, когда иду укрывать их одеялами. Это больно, но быстро забывается. А вот их сопящие милые личики со мной всегда.

Снова и снова утром я обнимаю холодненького ребенка, который прибежал погреться в нашу кровать. Снова и снова я откладываю свои «очень важные дела» ради того, чтобы испечь с ними печенье или просто вместе полежать, поиграть, поговорить. Снова и снова я целую их пяточки и щечки, повторяю каждому о том, как я их люблю. Потому что второго шанса у меня не будет уже никогда.

Я никогда не смогу снова стать мамой этого конкретного ребенка, не смогу переписать нашу с ним историю, не смогу вернуться, отмотать, исправить. Не смогу «долюбить» и «добаловать». А написать еще одну книгу — смогу. И через двадцать лет, и через сорок: здесь чем дальше, тем больше материала, больше информации, мыслей.

Это вдохновляет меня снова и снова улыбаться и читать им вслух книгу вместо того, чтобы ныть и пытаться уснуть. Это не самопожертвование. Это инвестиция в будущее. В мое счастливое будущее, где мне будет что вспомнить. И их, я надеюсь, счастливое будущее. Потому как человеку, который чувствует себя любимым, жить проще.

Об истинных ценностях

Мы мастера иллюзии. Мы сами часто пребываем в ней и еще и пытаемся обмануть других. Почти все, у кого есть дети, говорят о том, как для них дети важны и как много они значат. Что семья — это их главная ценность.

Звучит красиво. Но не очень понятно: если для всех дети — такая ценность, то почему детей в семьях так мало? И почему дети не особо счастливые, впрочем, как и сами родители, которые об этом постоянно говорят? Почему тогда мы с детьми проводим меньше всего времени, стараясь спихнуть их в детский сад или бабушкам?