Предназначение быть мамой

Ответьте самой себе, к какому возрасту у ребенка формируются усидчивость и интерес к чтению? Когда он может разделить причину и следствие? Когда ему можно надолго разлучаться с родителями — и как это делать для него безболезненно? Когда ему становится необходимо общение с другими детьми, в каком количестве и в какой форме? Какие у него потребности в том или ином возрасте?

Здорово, если на каждый вопрос у вас нашлись ответы. А если ответов нет? Или еще хуже: внутри поднимается глухое раздражение с агрессивным посылом «все это ерунда и абсолютно не важно»? «Нас растили, ничего этого не зная, и ничего, мы выросли?!» Во-первых, принцип «со мной так поступали, и я выросла нормальной» — не работает. Слишком разные поколения. Слишком многое изменилось в мире. Слишком другими приходят сюда наши дети. А во-вторых, вы же не сядете за руль авто, не выучив ПДД? Так почему вы считаете, что о психике и о душе вашего ребенка нормально не знать ничего?

Кстати, давайте честно признаемся хотя бы себе, что и мы в результате такого воспитания выросли не особо-то и нормальными. Задерганными, затюканными, зашоренными. Не понимающими собственных эмоций и не умеющими их контролировать. Не справляющимися со своими душевными кризисами и постоянно убегающими от боли. Уходящими от ответственности за собственную жизнь, не имеющими в жизни ни правильных ориентиров, ни крепкого внутреннего стержня. Разве это мы мечтали подарить нашим детям? Разве это должны бережно передавать из поколения в поколение, из рук в руки, от сердца к сердцу?

Давайте посмотрим правде в глаза. Мы все еще дети. Дети, которые выглядят «как большие». Дети во взрослых телах. Дети, которые так до конца и не смирились с тем, что у них не было настоящего беззаботного начала жизни. Дети, которые до сих пор не хотят взрослеть полностью. Насовсем. Безвозвратно.

Практическое задание. Долой стереотипы

Как насчет того, чтобы сделать что-то не очень «правильное»? Например, пойти с ребенком бегать по лужам или валяться в снегу? Или ртом ловить снежинки? Или лежать на траве и угадывать, на что похожи облака? Или прыгать на кровати и танцевать со шваброй? Или даже кидаться кашей? Или сделать огромную ванну с пеной, из которой можно лепить прически? Или выложить еду на тарелке в виде смешной рожицы? Или даже съесть на завтрак мороженое? Попробуйте отложить все дела и сделать вместе с детьми что-то необычное, неправильное, даже глупое!

Глава 4. Разные дети и разные мамы

Все дети разные. Они рождаются разными. Каждый с самого рождения — личность. У одних и тех же родителей растут абсолютно разные дети при одинаковых методах воздействия на них. Разве это не странно?

Странно, только если не понимаешь природу души и личности. Если не знаешь, что в момент зачатия к нам приходит конкретная душа, с определенными задачами и особенностями. И изменить ее невозможно. Ребенок приходит в наш мир не с пустыми руками, а совсем наоборот. Он уже полон, у него с собой рюкзачок, который поможет ему пройти путь этой жизни максимально эффективно. Все, что лежит в нем, — неслучайно. И этот багаж не зависит от нас: не мы его сложили.

Когда у тебя всего один ребенок, можно думать и верить, что его можно переделать, — и испортить много нервов себе и ему. Например, можно придумать, что ребенок — чистый лист, на котором мы можем писать, что захотим и как захотим. Захотим — музыкантом вырастим его, захотим — бизнесменом. Можно думать также, что можно изменить его темперамент — и сделать активного ребенка усидчивым, тихого — бойким, интровертного — общительным, неспособного к математике — математическим гением. И так далее. Только кому от этого будет лучше? Мама измучается его переделывать, результата будет ноль, и даже может стать хуже.

Можно также думать, что все то, что ему уже дано свыше, это наша заслуга, наш родительский успех — или, наоборот, наш родительских крах. Когда у нас рос Даня, я чувствовала себя ужасной матерью, только потому что он не вписывался ни в какие нормы поведения — ни в мои, ни в общественные. Все то, что другие дети понимали, он не понимал. Это потом мы получили диагноз и начали процесс восстановления. Но перед этим на протяжении нескольких лет я была уверена, что мой ребенок не разговаривает, потому что я — плохая мать и плохой педагог.

С рождением второго ребенка я с удивлением обнаружила, что я нормально объясняю и показываю: Матвей многие вещи хватал на лету и делал, как нужно. Хотя с Даней приходилось то же самое закреплять неделями и месяцами. Но, если бы я не родила больше ни одного ребенка, я была бы уверена, что проблемы моего старшего сына — это мой личный провал как матери, а не его особенности, вызванные в том числе состоянием здоровья.