Предназначение демона (СИ)

— Я ненавижу Шепфа.

Слезы против воли потекли по щекам, заметив это, наследник чуть расслабился.

— Предназначение — хрупкий дар, птичка. Перед глазами всегда пример того, как невыносима жизнь без предназначенной. А ты… Настолько слаба, что уничтожить меня теперь ничего не стоит. Даже мне самому.

— Но зачем Создатель допустил это?

Его голос неприязненно зазвенел, энергия стала ещё гуще, удушливей и наполнилась темным, оранжевым сиянием ярости.

— Не знаю.

По плечам потекла горячая волна. Мне даже начала нравиться идея о том, что никакая это не воля Шепфа, по крайней мере страданий станет значительно меньше, хотя бы для него.

— Можно мне уйти?

— Можно. — Демон заглянул в мои глаза, злоба утихла, уступая место тоске. — Но я хочу, чтобы ты осталась.

Он просил! Выполнить это простое желание было меньшим, из того, чем я могла отплатить ему за откровенность. Мне было трудно говорить от душивших слез, потому ответом стал лишь короткий кивок, выражающий согласие. Гадкое, неприятное чувство вины наполняло душу до краев.

Люций поднялся, раздражённо тряхнул головой, словно отметая назойливые мысли, и направился к барной стойке. Достав большой вискарный стакан, алоглазый налил в него глифт, с минуту смотрел на голубоватую жидкость, прозрачно дымящуюся в оковах тонкого стекла, а затем одним глотком осушил его до дна и наполнил вновь. Потом сделал ещё кофе и поставил чашку на столик возле дивана. Я приняла немое приглашение, устроилась в углу, отпила горячий напиток, наслаждаясь горьким вкусом, и пристально посмотрела на демона. Он присел на барную стойку и о чем-то напряжённо задумался. Впервые я видела его обнаженным до пояса. Черные татуировки покрывали всю верхнюю часть торса, плечи и руки до запястий.

Заметив мое внимание наследник равнодушно усмехнулся.

— Большая печать, правда?

— Она у тебя с рождения?

— Нет. Вначале была только пентаграмма на груди, потом начала обрастать узорами и расползаться, пока не достигла нынешних размеров.

— Что это значит?

— Скорее всего наследственное.

— Мими говорила, что у… Твоего отца есть такая.

Я невольно понизила голос до приглушенного шёпота, но Люцифер не видел в обсуждаемой теме секрета.

— Его спина покрыта узорами, изображающими пламя.

— Это тоже печать?

Он вскинул брови, словно в изумлении.

— Ты не знаешь?

— Чего?

— Мои родители одна из самых известных пар предназначения. Мать усиливала энергию отца до такой степени, что он становился практически непобедим.

— Так это о них говорила Мими. Королева была силой Сатаны? — наконец догадалась я, понимая, о каком примере совершенно недавно упомянул Люцифер.

— Не совсем. Он — огонь, а она — ветер, что разносит пожар от источника пламени.

Смущение тронуло душу, слушая такие откровения. Голос адского ателинга был спокойным, наставительным, словно исходил от Геральда, объясняющего очередное абстрактное понятие, но аура переливалась самыми разнообразными чувствами, среди которых преобладала боль.

— Какая печать была у нее?

— Узор на груди, — он рассеянно поднес пальцы к сердцу, — Маленький такой… — демон горько усмехнулся, — Веселая у них, наверное, была инициация.

Я молчала. Не хотела ранить сильнее.

— Она умерла.

— Люци…

Принц ада посмотрел прямо в мои глаза. Полыхающее пламя с головой накрыло безысходностью, словно волной, захотелось разреветься в голос, горячие соленые струйки слез омыли щеки.

— Отец это допустил. Не смог удержать.

Обида наполнила воздух вокруг, а потом вспыхнула ярость, поджигая остальные страсти, как искра бензин. Все во мне рванулось в его сторону, в попытке защитить, утешить, но Люцифер уже взял себя в руки.

— Не допущу, чтобы мы повторили его ошибки. Не бойся, птичка, я сумею тебя уберечь, даже от себя самого.

— Но… — я позволила себе продолжить волнующую тему, — Почему же тогда он по-прежнему король? Ведь былого могущества больше нет?

Наследник с минуту непонимающе смотрел на меня.

— Непризнанная. — Устало произнес он, недовольный тем, что приходится объяснять очевидные для него вещи.

— Ну уж простите… — взмах царственной руки прервал поток моего негодования.

— Демонами владеют страсти, они переполняют нас, кипят, лишают разума. Низшие подчиняются им, позволяя управлять собой, высшие же укрощают свою природу, используя ее в собственных интересах. Чтобы контролировать ад, нужно держать авторитет среди подданных, а значит вызывать страх. Проще всего это сделать причиняя боль.

Я вздрогнула, но Люцифер невозмутимо продолжал.

— Мы чуем боль, уважаем ее, подчиняемся ей, как показателю статуса демона. А теперь представь короля, — алые глаза сверкнули гремучей смесью ненависти и сострадания, — Его мучения невыразимы, неиссякаемы, вечны. Он виртуозный мастер манипуляции чужими страхами. В нем нет сочувствия или жалости, только ненависть, холодный расчет, и сила, разумеется. Нет могущественней демона, чем отец, даже с учётом потери предназначенной. Грозный, безжалостный, наполненный болью до краев. Он идеальный правитель для своей паствы.

Демон подошёл к дивану, стоящему напротив кровати, и устроился в углу. Мне никак не удавалось унять взволнованную дрожь.