Предназначение. Книга 1. Часть 4

Ох, какими глазами смотрели на меня пацаны! В этих взглядах было восхищение и чуть-чуть, совсем чуть-чуть зависти. И когда восторги по поводу подарков улеглись, когда с меня взяли обещание, что я обязательно все это им всем покажу и дам подержать, когда я уже замолчал и начал смачивать натруженное горло забористым квасом, Кер вдруг спросил:

— Слушай, Раст, так это что получается, мы твой День рожденья не отметим?

Я от неожиданности аж поперхнулся! Вот же, совсем забыл! Но, слава богам-заступникам, быстро сообразил:

— Да, чего тут до дня рождения-то осталось, Кер? Считай, что сегодня и его отмечаем, заодно! — я помолчал, поежился под укоризненным взглядом товарища и тихо признался:

— Нет, пацаны, судя по всему, не отметим.

Ребята некоторое время молчали, а потом вдруг поднялся Свиг и, пискнув:

— Я — сейчас! — куда-то рванул. За ним начали подниматься остальные и с различными словами, типа: «я — скоро», «никуда не уходи!», «побудь здесь!», куда-то исчезали. Я, ничего не понимая, посмотрел на Гроса. Дружок никуда не спешил, сидел рядышком со мной и загадочно улыбался.

— Куда это они все? — недоумевал я.

— Потерпи, — не переставал улыбаться Грос, — они скоро!

Действительно, пацаны вскоре начали возвращаться, и, когда они все собрались, первым ко мне подошел Кер. Почему он — не знаю, может, как первый догадавшийся?

— Раст, я хочу поздравить тебя…

— Раст! Раст!

— А?! — я выплыл из воспоминаний. Прямо передо мной стоял учитель.

— Ты что, спишь, что ли?! — негодовал он.

— Нет, учитель! — с жаром запротестовал я, а то, если окажется, что я виноват, могу и розог отхватить. Наш учитель на расправу скор, хотя по внешнему виду и не скажешь!

— Хорошо! — многообещающе бросил он. — Тогда скажи, о чем я сейчас рассказывал?

— Э-э-э… — я запнулся, попытавшись каким-то образом понять, о чем шла речь. Лицо учителя пыхнуло торжеством. — Степень? — очень неуверенно, тихим голосом предположил я.

— Хм, — лицо учителя скривилось недовольной гримасой. — Ну, и что, ты нам с Вортом сможешь рассказать, что это такое и как это делать?!

— Да учитель! — бодрым голосом согласился я.

Ура! Я угадал! Или я не угадывал, а знал? А! Да какая разница?! Потом над этим подумаю!

— Возведение в степень — это просто! — я был откровенно счастлив.

— Да, что ты? — заерничал наш учитель. — Ну, если для тебя все просто — рассказывай, давай!

— Так, при возведении в степень, число нужно умножить на себя же столько раз, сколько указывает число в степени!

— М-да… — задумчиво протянул преподаватель. — Я рассказывал не так…, но это тоже правильно! Ладно, урок окончен!

Мы с Вортом вышли из комнаты, он рванул к себе, у нас сейчас по плану тренировка, а я, не спеша, шел и вспоминал ребят, как они дарили мне свои подарки. Свои — в прямом смысле этого слова! Подарки, сделанные для меня своими руками!

Я вспоминал, что чуть позорно не расплакался, растрогавшись от того, что ребята тратили свое время, и силы, вкладывали в свои поделки частичку своей души, чтобы подарить эту частичку мне!

Я только в тот день понял выражение отца:

— Ценность подарка определяется не его стоимостью, а его ценностью для дарящего! Иногда черствый сухарь или арбалетный болт ценнее кошелька с золотыми от командира.

Да-а-а, ну я рад, что понял это!

Вдруг я краем глаза заметил мелькнувшую тень и, практически сразу, почувствовал, как чьи-то сильные пальцы начали выкручивать мне ухо, одновременно направляя меня в узкий и явно безлюдный коридор.

— Ай-яй! — возмущенно вскричал я. — Больно же! Ну, чего делаете — то?! — и, не услышав никой реакции на свое возмущение, заорал погромче. — Эй, помогите!

— Больно?! — с явным злорадством прошипел мне в ухо знакомый голос. — А прямой в голову, ты думаешь, щекотно?! Я уж испугался, что вообще, после такого удара кушать смогу только жидкую пищу!

— Уй! — Зерт еще дальше вывернул мое многострадальное ухо, а потом резко его отпустил.

— Что, такой хороший удар? — поинтересовался я, потирая болящее ухо.

— Да, блин, ва-аще! — орк схватился рукой за свою челюсть и демонстративно подвигал ее влево-вправо.

— Но ты, — он ткнул меня в грудь указательным пальцем, — ты мерзкий, маленький лгунишка! Ты зачем наврал Нокте про меня и каких-то моих мифических жен, а?!

— А нахрена ты ей рассказал, что мне сильно досталось от родителей?! — я возмущенно посмотрел на него. — Это ведь тоже неправда! А она еще так ехидненько: «Ты, типа, ешь стоя и спишь на животе?»! Так что, ты первый начал!

— Эх-м, — вдруг смутился орк, — прости, я просто рассказывал, как посмешнее. Ну, ты что, не знаешь, что ли, что не расскажешь — не соврешь! Ну, ты от отца, наверняка, слыхал, что воинская байка без вранья — как вобла без пива! — я, усмехнувшись, кивнул. Ну, еще бы! И не один раз! — Вот я слегка и приукрасил!

— Угу! — хохотнул я. — Ну, вот, и я тоже… слегка приукрасил!

— Ну, ни фига себе слегка! — возмутился Зерт. — У меня, вон, до сих пор челюсть болит при одном воспоминании о твоем «слегка»!

— А я-то здесь причем? — возмутился я. — Я тебя не бил! — а потом, подпустив в голос участия, полюбопытствовал: