Предназначенная (СИ)

Я и не волновалась, отправляясь следом за подозрительно довольным инквизитором. Неужели его начальство ничего не знало о сложившейся ситуации и парень получил нагоняй? Или наоборот, так часто напоминал обо мне, чем порядком достал верховного? Конечно задавать вопросы я не стала, просто убедилась, что мои спутники остались сидеть в просторном холле на широких скамейках. А сама сделала первый, неуверенный шаг на ступени, ведущие наверх.

И вот я стою перед массивной дверью, окованной стальными полосами. Даже не сомневалась, что подниматься придётся почти под крышу. Благо жизнь на пятом этаже в доме без лифта меня к таким развлечениям подготовила.

— Прошу, подождите минуту, — Горо вошёл без стука, бросил меня в одиночестве и неопределённости. Не знаю, что происходило внутри, но я ещё не успела напридумывать себе ужасов, как инквизитор появился вновь. — Входите, арем.

Внутри сумрачно, свет из узких окон проникает в кабинет, но тени всё равно заполняют довольно просторное помещение.

— Элистер Арвейн, — я замерла, не понимая, что делать дальше. Вот стою у двери, от которой метрах в трех за тяжёлым массивным столом сидит широкоплечий мужчина. Лица не разглядеть, только то, что волосы у него обрезаны намного короче чем у прочих горожан. Справа от верховного одно из окон, прикрытое плотной шторой. Слева высокий, почти до середины стены, шкаф со стеклянными дверками. Напротив три табуретки. Уютно, ничего не скажешь. Я сжала подрагивающие пальцы в кулаки, набираясь смелости, сделала шаг к столу. — Меня зовут Таисия Черниговская, вы хотели меня видеть.

— Присаживайтесь, арем. Не нужно бояться, вас никто не обидит, пока соблюдается закон, — голос у инквизитора оказался хрипловатым, но не как это описывается в романах, а как при продолжительной ангине. Была у нас одна продавщица, крикливая дама слегка за пятьдесят. Вот она не пролечилась, как врач прописал, а потом ещё и завелась с очередным недовольным покупателем. Голос сорвала моментально, полгода хрипела, почти как этот мужчина.

— Сложно не бояться человека, способного напугать даже Марахби, — призналась я, опускаясь на не слишком удобный табурет. Зато сразу стало светлее — я как раз оказалась в луче, проникающем через мутное стекло. А инквизитор выглядит молодым, может лет на шесть меня постарше. Мрачный, усталый, кажется и правда болен. Или это из-за проклятья, про которое мне рассказали? Нос у него хороший, римский или греческий, не могу вспомнить, но ровный, с чуть островатым кончиком и широкими ноздрями. Странно, никогда меня ноздри в мужчинах не привлекали, а тут любуюсь прямо. Правда поймав внимательный взгляд, смутилась, растерялась.

— Пока уважаемый доктор соблюдает закон, ему нечего бояться инквизиции. Прошло довольно времени с вашего появления в Лоринтаре. Проявляется ли каким-то образом сила, пробудившаяся в этом мире? — он мигом напомнил элистера Горо в день осмотра. Как и тогда, сейчас мне нечего было предъявить.

— Нет, я надеялась на вашу помощь. Потому сегодня и пришла, хотя Геран возражал.

— Мнение раба не должно учитываться при принятии решений свободными лоринтарцами.

Да что ты говоришь! Какой умный законник мне попался. Интересно, он хотя бы понимает, что значит оказаться одной в чужом мире? Это даже не другое государство, планета! Я медленно выдохнула, запрещая себе возмущаться вслух.

— На данный момент он один из тех, кто помогает с адаптацией. Без арлина Шо, Мейрав и Герана боюсь, ничем хорошим моя история не закончилась.

— Подойдите к окну, арем Черниговская. Попробуем разобраться в природе вашей силы, — я подчинилась, ожидая дальнейших указаний. Надеюсь, меня не попросят сейчас прыгнуть вниз, дабы выяснить умею я летать или нет.

Вблизи он оказался очень высоким. Выше чем Лёшка, а значит это метра два — два десять роста. И широкие плечи, обтянутые темной курткой с воротником-стойкой. Выглядит как часть формы, значит инквизиторы одеваются не так как Горо. И глаза серые. А взгляд колючий, неприятный. Захотелось сделать шаг назад, но мужчина не позволил, вцепился в мою руку, надёжно удерживая. И промелькнуло на его лице странное выражение, словно элистеру больно.