Предназначенная (СИ)

Оставлять больного нельзя, значит придётся оказать первую помощь. Осторожно добралась до кухни, зажгла там свет, не нравится в потёмках блуждать. Я свои мизинцы люблю целыми, пусть так и остаётся. Набрала воды в большую кружку. В ванной взяла таз и полотенце. Не уверена, что сейчас требуются обтирания. Я вообще никогда магов не лечила от неизвестных науке приступов. Но надо хоть как-то привести его в сознание.

В гостиной ничего не изменилось. Мечущийся и пылающий Арвейн, всполохи огня на стенах, и полное отсутствие признаков повышенной температуры.

— И Марахби я тоже выскажу своё недовольство, — пообещала вслух, звук голоса немного успокаивал. Мокрое полотенце отжать. Накрыть грудь инквизитора. Вновь намочить, отжать. Удивительно, он совсем не горячий, а вода испаряется мгновенно. Тайна, скрытая под крепкими грудными мышцами, манила, отложив полотенце осторожно коснулась гладкой кожи, Сердце бьётся быстро, резко, но под ладонью начинает замирать. Успокаиваться. И сияние гаснет, а мужчина перестаёт метаться. Обтирания помогли, не зря медики советуют проверенный дедовский способ сбивать жар. Здесь, правда, ситуация не совсем обычная, но главное помогло.

Я аккуратно укрыла спящего одеялом. Он выглядел измождённым, но дышал размеренно. Наверно к лучшему, что в эту ночь Николас Арвейн оказался в компании, болезнь в одиночестве всегда проходит тяжелее. Редким людям удаётся противостоять недугу и заботиться о себе одновременно.

В спальню я вернулась на рассвете, предварительно вернув по местам все вещи. Переоделась в ночную рубашку, забралась под одеяло и отрубилась, едва коснувшись подушки.

***

Пламя вновь пожирало его, заставляя кричать, срывать горло и раздирать ногтями грудь. Огонь бесновался внутри, танцевал в артериях, перетекал из одного отдела сердца в другой. И жёг, жёг, обращая Николаса в пепел.

Он вновь плакал, лишившись надежды, истерзанный, обуглившийся изнутри до состояния головёшки. И не мог найти способ защититься.

«Пусть твоя жизнь превратится в гиену», — кричала ведьма. И проклятье обрело силу. Неужели он ошибся, и девочка была невиновна? Приговорить к смертной казне предназначенную судьбой, попасть под проклятье, силу которого определяет не проклинающий, а богиня, чьим именем сотворено возмездие. Где он так нагрешил? Николас горел заживо без права узнать ответ. А затем услышал голос. Кто-то шептал молитву древним богам и пламя успокаивалось, собиралось в пульсирующий комок, поселившийся в груди. Боль уходила вместе с огнем. Прохладные пальцы, нежные, невесомые, стирали её осторожной лаской.

Он проснулся, когда за окном во всю светило солнце. Значит не меньше девяти утра. Когда Николас спал так долго? Очень давно, так сразу и не вспомнить. Таинственной целительницы рядом не оказалось, зато память подсказала подходящую кандидатуру. Таисия Черниговская. Женщина, подходящая для рождения будущих инквизиторов. Редкое сочетание способностей, но практически нулевой потенциал к их раскрытию. Что она увидела в тёмной комнате? И рискнёт ли говорить на эту тему? Или сделает вид, что ничего не случилось? В любом случае, придётся извиниться, наверняка же напугал. Потом, когда Таисия проснётся, а пока можно вытянуться на неудобном ложе, зарыться с головой в одеяло и насладиться первым утром без боли и ненависти к миру.

Глава 17

Не знаю, на что я рассчитывала, может, на слова благодарности? В конце концов, утром инквизитор выглядел значительно лучше, чем накануне. Мы встретились на кухне, за завтраком. Как оказалось, мужчина неплохо готовит, по крайней мере, яичница оказалась сочной, а колбаса румяной и не засушенной.

— Вы наверняка слышали о проклятье, наложенном одной обиженной ведьмой, — начало не походило на простые слова «спасибо, что не бросили меня сгорать заживо ночью», но прерывать инквизитора я не рискнула. Предпочла занять рот едой, чтобы не сказать лишнего. Только кивнула, поощряя продолжить речь. — Сегодня ночью я вновь оказался во власти проклятья, кажется, ваше присутствие позволило мне избежать обычной пытки. Поэтому я прошу вас спать со мной.

Я всё-таки подавилась. Попыталась откашлять кусочек, влетевший не в то горло, пока из глаз бежали слёзы. Однозначно счастья и гордости за оказанную честь. Вот ведь придурок!

— Простите что?

— Спать. В одной постели. Ночью ваша ладонь была такой приятно-холодной, она забирала огонь в моей груди.

Так, хорошо, хотя бы смысл достаточно невинный, а то взгляд у мужчины был напряжённым и тяжёлым.

— А вы не пробовали обратиться к специалистам? Наверняка проклятье можно снять, — я очень на это надеюсь, а то мир, в котором легко поймать такую гадость.

— Не всё так просто Таисия. Богиня сочла меня в достаточной мере виновным, чтобы пытка не заканчивалась.

— То есть? Что нужно было сделать, чтобы разозлить столь могущественные силы?

— Приговорить к смерти женщину, ведьму.

— А она была невиновна?

— Я так не считаю